– Я была любимым ребенком. Братьям попадало еще как, но я была ни разу не битым ребенком. Когда я родилась, Сережке было двенадцать лет, а Ваське десять, и ревности не было, потому что они занимались уже своими делами, а мама с папой всю любовь направили на меня.

Папа очень хотел дочку, а в семье рождались мальчики: Сережка, Васька, Андрюшка. Когда Андрюшка погиб от удара током, не дожив до своего двухлетия, мама забеременела. Она хотела сделать аборт, взяла направление и, не сказав отцу, пошла, а он догнал ее, разорвал направление и сказал: «Будешь рожать, неважно, кто будет, иди рожай». Только после того, как она родила меня, она узнала, что это девочка. Папа от радости ушел в запой на неделю, а имя Света мне дали братья.

Мама с папой похоронили троих сыновей. Первый ушел Андрюшенька, его ударило током, я не знала его, ему было два года, и, конечно, это было великое горе. У Васи был второй инфаркт. Это узнали уже при вскрытии, первый инфаркт он перенес на ногах. Вася был спортсменом, лыжником. Он был высокий, стройный и красивый. А Сережа был маленьким и толстеньким. Он тоже умер от сердца. Тогда жарко было, он выпил какой-то коктейль и ушел.

Мама чувствовала, что Вася уйдет. Мне было четырнадцать или пятнадцать лет, переходный возраст, и я в ней нуждалась, а она забросила меня. Потом она говорила мне: «Света, я бросила тебя, потому что все мысли были только о Васе. Я чувствовала, что с ним что-то должно произойти. Я пошла на работу, а у меня прям колом встало все в груди, около сердца». А потом сообщили о смерти Васи. Для меня это была ужасная трагедия. Я была в поездке, когда Вася умер. Я очень хорошо помню его последний поцелуй. Нужно было уезжать уже, он меня поцеловал, я спустилась вниз, вышла из подъезда, обернулась и посмотрела на него. Улыбнулась, а в голове пронеслась мысль: «Я вижу его в последний раз». Но я все эти мысли отогнала от себя и уехала. Возвращаюсь, в руках сетка с апельсинами, одеколон купила Васе, меня встречает папа весь опухший, я спросила: «Что случилось?», а он ответил: «Вася умер». У меня хлынули слезы. Это было 30 марта, я приехала к похоронам, они ждали меня пять дней. Меня переодели, я увидела Васю, вокруг родственники, все очень быстро, сразу начали выносить гроб, сразу похороны. Я в один день стала взрослой, в пятнадцать лет. Надо уметь жить, уметь прощаться, надо уметь встречать рождающихся.

С Сережей они до последнего созванивались, он был взрослый уже и в последнее время мама часто ему говорила: «Сережа, пожалуйста, ты последнее время стал выпивать, будь аккуратнее». У нас с Сережей тоже были разговоры по душам. Мы проводили его в августе, а в январе я приехала, зашла в квартиру, навстречу мне идет папа, радуется, встречает, а мама шла сзади с потухшими глазами. У нее был уже неживой взгляд.

Родители прожили вместе 50 лет, мы отпраздновали золотую свадьбу. У них, конечно, была «Санта-Барбара» в отношениях, папа последние годы постоянно говорил, что разведется с мамой, а та его не слушала. Они спали в разных комнатах, но папа всегда ложился на диван так, чтобы маму обязательно видеть, и перед сном говорил, как сильно ее все-таки любит. И это было до конца дней, любовь невероятная.

Первая моя возможность, данная природой, стать мамой была в 22 года. Сейчас, осознавая этот момент в 45 лет, я понимаю, что можно было бы решиться, но я была какой-то еще глупой и несформированной в плане материнства. Папа того ребенка был свидетелем на свадьбе моей подруги, где я была свидетельницей, был красивым умным мужчиной, я сказала ему о такой возможности, но он ответил, что не собирался связывать свою судьбу со мной. На самом деле никто не был готов. Родители об этом не знали, я была сильной женщиной по натуре и должна была решать эти вопросы сама.

Никто ж не выбирает, что тебя впереди ждет. Дело было молодое, Саша тоже был актер, я пришла играть в новый театр. Он был красивый, насчет таланта не знаю, главное, что красивый, этого было достаточно. Он меня завоевал. Саша был женат, и в какой-то момент я решила закончить наши отношения, и у меня в карманах стали появляться записочки – детские, наивные, хорошие, потом какая-то фотография. И так продолжалось неделю, а я ничего не могла понять, и только через неделю до меня дошло, что это Саша. Его жену я тоже знала, она работала в театре, в пошивочном цехе. Мы здоровались, но подругами не были.

Он приехал в Пермь, я познакомила его с родителями, и мама с папой ждали, что он сделает мне предложение. Да, я тоже этого ждала, потом перешла в новый театр, а родители были мудрыми людьми, и они говорили: «Время и расстояние расставят все на свои места». Я хотела ребенка, думала, что Саша станет его папой, но не получилось, Лена, его жена законная, забеременела первая. Причем он почему-то передо мной каялся, а я тогда сказала: «Ну получилось, и замечательно, вы же хотели ребенка». Потом я в итоге все прекратила. Время и расстояние расставили все на свои места. Саша сделал свой выбор, остался с семьей и стал хорошим отцом и, как по мне, слабым мужчиной. Я даже забыла, почему мы расстались. Но недавно Саша приезжал на мой юбилей, это был сюрприз, и я вспомнила, почему это произошло. Я поняла, что это не мой человек. Тогда, видимо, интуитивно, а сейчас уже конкретно и точно.

Когда мама приезжала, она ждала меня со съемок, я мчалась к ней по МКАДу, у меня была «восьмерка», а мама сидела на крылечке, ждала и говорила, что ей очень нравится это. Мой персонаж, Жанна Топалова, работала на складе, и мне нужно было заполнять какие-то накладные, и я там, конечно же, что-то писала. Раз что-то записала, два, а потом до меня дошло – зачем просто что-то писать, у меня есть время писать свои мысли, это мой дневник. И я начала записывать по несколько строчек о том, что происходит у меня в душе. Это как раз тот период, когда я выходила замуж и расставалась, когда я встретилась с Максимом.

– Это о моем первом и единственном муже, за которого я вышла замуж четвертого сентября. Наша встреча была совершенно спонтанная, думаю, она была приготовлена свыше, чтобы мы познакомились с Максимом. Мы знакомимся с Женей на Троицу, в сентябре женимся, и Максим был свидетелем на свадьбе.

– Разговор с отцом Александром все поставил на свои места. Когда я пришла в храм и он меня увидел, он сказал: «Светочка, что с тобой произошло?» А я в ответ: «Батюшка, не могла прийти к вам раньше, я заходила в храм, а вас не было», – и у меня слезы полились. Он взял меня за руку, и мы ходили час вокруг храма. Я плакала, много всего говорила, а он меня тогда попросил: «Светочка, все в руки Божьи отдай. Бог разведет все, ты только попроси о помощи». И все развелось.

– Я сразу приметила Макса, поняла, что это взрослый ответственный человек, который защищает и оберегает меня, которому я не безразлична. Причем не просто на словах, а на деле. Потом выяснилось, что он намного моложе того возраста, который я бы могла представить себе. Я Максу сказала: «Замуж не пойду, но если венчаться, то только с тобой».

Мама начала готовить меня к тому, что нам придется расстаться, загодя. Всем снятся страшные сны о том, что родители уходят, и все просыпаются в слезах, а потом бегут к ним, они живы. И у меня такое было. Но мама начала говорить мне, что они не вечны, показывать свое приданое на похороны и рассказывать, зачем что нужно. Однажды она сказала: «Не бойся меня мертвую, пожалуйста. Все, что тебе нужно, делай со мной, пожалуйста, правильно. Одень меня, обуй, трогай, будь рядом. Я хочу быть дома все дни до похорон». Когда мне позвонили и сказали, что мама умерла, я была в Москве. Это было утром, ближайший самолет был в два часа дня, прилететь я должна была уже вечером, и я подняла всех своих двоюродных сестер и подруг, попросила их забрать маму из морга, и они сделали все возможное. Они ее привезли домой, одели, и когда я прилетела вечером, мама спала в гробу дома. Именно спала. Я подходила и видела, что она не мертвая, она спит. Это был первый день. На второй день из Москвы приехал Максим, чтобы проститься, сноха с племянницей и мужем, а мама живая, я с ней разговаривала. Душа на третий день уходит, так говорят, и вот он наступил. Всю ночь мы читали Псалтырь, наутро я подошла к гробу и сказала: «Папа, посмотри, мама уходит. Это невероятно, посмотри: тело здесь, а мамы нет». Дальше я уже видела тело, но общалась уже не с ним. Если первые два дня я разговаривала с ее телом, то на третий день ее душа уже была вокруг. Я чувствовала это, практически ощущала. Я сказала ей, что беременна, мне пришли анализы в день, когда мама умерла. Когда у мамы было девять дней, у моей дочери забилось сердечко.

Папа остался один, пережил маму на четыре года. По-моему, он тоже уже знал. Мы долго ему не говорили, полдня, а он уже знал, он сказал: «А что, матери не стало, да? А я знаю». После этого он особо уже и не жил, доживал, ждал встречи. Мама ждала встречи с сыновьями, у нас был разговор на кухне, я спросила: «Мам, умирать боишься?», – а она ответила: «Нет, меня там все сыновья ждут. Я по ним так соскучилась». Она сказала мне это за полгода до того, как умерла.