Саша рассказывал, как он влюблен в Женю и что он не знает, как к ней подойти. Он спрашивал совета у Юры, как обратить ее внимание на себя, как добиться того, чтобы она к нему серьезно отнеслась. И Юра советовал: «Перестань ей все время звонить. Дай ей испытать чувства к тебе, почувствовать, что она соскучилась, что ей необходимы твои звонки, твое присутствие». Мы Женю тогда еще не знали и вообще думали, что Саша говорит про другую актрису. А потом у меня был день рождения, и он пришел вместе с Женей. И у Юры просто дар речи пропал от этой красоты неземной. А он человек тоже творческий, художник, режиссер. Он просто не мог весь вечер оторвать глаз, сказал, что это настоящая русская красота. А Саша так и продолжал звонить Жене, он не мог отступить – такой уж у него характер!
– Свадьба у нас была не скучная. Александр искал меня по всей Москве, а мои друзья прятали всевозможные записки и возили его по каким-то помойкам и барам. Он должен был найти направляющие, где я. А я в этот момент дошивала свадебное платье. Потом села в тройку лошадей с «Мосфильма» и на ней приехала к загсу. С Александром мы прожили долгую, счастливую жизнь. Я очень благодарна ему за то, что он не отступил, был рядом и не оставил меня ни в одну трудную минуту. И у нас родилась замечательная дочь Евдокия, но в результате мы с Каревым разошлись. Так бывает, когда люди понимают, что им не нужно быть вместе, или это понимает кто-то один. И несмотря на всю ту тяжесть, которую мы пережили, наша дочь никогда не чувствовала этого на себе. Она всегда знала, что есть папа, есть мама, они прекрасно общаются между собой.
Мы с мужем не знали до последнего о расставании Жени и Александра. Я от Жени уже узнала. Она в какой-то момент пришла к нам за помощью, за советом. Женя очень переживала. Мой муж Юра, еще когда они только сыграли свадьбу, сказал: «Саша, ты женился на актрисе. Ты ее так добивался, покорял, а сейчас ты расписался и решил, что она твой пупок, никуда не денется, но так не будет». И за десять лет капелька за капелькой жизнь привела их к разводу. Мы же женщины, нам нужна забота, внимание. А Женя вообще творческий человек, ей должно быть интересно жить с человеком, с любимым, с мужем, а это исчезало в их отношениях. Видимо, разные люди. Саша – хороший человек, но он не Женин человек. Когда появился рядом с ней Сережа, я просто подумала: «Какое счастье! Я так рада, что рядом с Женей появился такой человек, который ее окружил заботой и так понимал ее фантазии, целеустремления. Вот моя блузка – это Женина. Это из ее осенне-зимней коллекции, создание и выпуск которой Сережа поддержал. И те чашки, которые Женя делает, в этом ее также Сережа поддержал».
– Сейчас у нас абсолютно замечательные отношения с Сашей. У него есть прекрасная жена. Они приходят к нам домой, мы приходим к ним. Мы близкие люди.
А потом судьба подарила мне встречу с Сергеем Гляделкиным, и я наконец встретила своего человека. Сразу возникли и доверие, и любовь. И мы как-то довольно быстро решили, что мы будем вместе, потому что быть врозь просто было невыносимо и непонятно. И потом повенчались.
Я понял, что Женя – тот самый человек. Венчаться – это было абсолютно обоюдное решение, без которого, я думаю, все было бы иначе. Я ничего не знал о прошлом Жени, когда мы познакомились. Я даже не знал, что она актриса, потому что моя жизнь состоит на 90 % из работы. Я на самом деле никогда не видел ни спектакли, ни фильмы с ее участием до того момента, пока мы не познакомились. Но пути Господни неисповедимы. И меня не пугало, что и у меня, и у Жени это не первый брак. Жизнь – очень страшная штука, но не надо ничего бояться. Я счастлив, что жизнь меня сегодня связывает с Евгенией. Она чудесный человек, мы растим чудесных детей. Все наши дети от всех браков живут вместе и в согласии: и большие, и маленькие. Я хочу вам сказать, так случилось, в моей жизни не получилось близких отношений с матерью. В очень раннем возрасте я попал в детский дом и потом уже практически шел самостоятельно по этой жизни. Какой мать должна быть, я узнал через Женю. Вот такой, как она, и должна быть мать. Она заботится, она взращивает в детях добро, она помогает им во всем. Она никогда не ударит ребенка, она не накричит на него. Я хочу вам это сказать объективно не потому, что я муж, и не потому, что я ее люблю, а как сторонний человек, который может видеть ситуацию со стороны.
– Мы растим чудесных детей: у нас шестеро детей на двоих и со всеми прекрасные отношения. Мы все постоянно встречаемся и обо всех заботимся.
Маму расстраивает, когда что-то выходит не так, как ей нравится. Она перфекционист, любит, когда все идеально, когда все хорошо. То есть ее могут расстраивать любые мелочи, которые выходят из-под контроля и получаются неправильно. От скола на чашке до неправильно написанного слова в тексте. Она все будет стараться поправить, все поменять, чтобы сделать так, чтобы было лучше.
– Я сейчас абсолютно счастливый человек. И к этому я шла долго и мучительно. Но встретила своего единственного, с кем хочется быть. Я много раз обжигалась, однако в этот раз страха не было. Было понимание, что это моя половина, моя судьба. Что это тот человек, который должен быть со мной, поэтому сомнений не было. Не было ничего, кроме уверенности, спокойствия и доверия.
Все это время я играла в театре и снималась в кино. Первое время иногда попадала в странные ситуации. Например, был такой фильм «Секс и перестройка». Это был тотальный обман. Приехала французская съемочная группа, они позиционировали себя как суперпрофессионалы. Тогда не было интернета, не было ничего, чтобы проверить эту информацию. Мы ничего не знали, ничего не понимали. Был огромный кастинг, на котором актрис просили раздеться. И не было, наверное, ни одной молодой актрисы, которой не было тогда на тех пробах. И самое страшное, что этот кастинг с раздеванием потом попал в фильм! Мы были настолько запуганы, что никто еще не мог ударить кулаком по столу и спросить: «Что это происходит?» Ситуация была отвратительная.
Я даже не знаю, кого я там играла. Знаю, что это была одна из главных героинь, но кто? Сценария не было. Нам рассказывали каждый день, что мы снимаем. Мы подписали какие-то договоры. Была совершенно какая-то кабальная история. Я не знала, что этот фильм досняли, и не видела его. Один наш известный писатель сказал мне: «Это полная… но вы там не утонули». Я не хочу смотреть данное кино, потому что как к кино я к этому не отношусь. Мне рассказывали, что в фильме видно, что там снимались русские девушки, обманутые мерзавцами. Если продюсеры хотели достигнуть этой цели, наверное, они ее достигли. Там была сцена в какой-то бане. Я считаю, эротической эту сцену нельзя назвать. Это просто была какая-то нелепость. Например, уже гораздо позже в картине «Упасть вверх» тоже была эротическая сцена, но там у меня была прекрасная дублерша, которая профессионально играла, и это было безумно красиво.
Мне предлагали в течение жизни много откровенных съемок, я к такому всегда относилась как к работе. Единственное, в начале мне было страшно говорить об этом маме. Например, я снялась для журнала «Playboy» и рассказала ей уже накануне выхода журнала. Я помню, как она напряглась. Потом я принесла ей журнал, мама молча открыла и сказала: «Красиво». А на самую откровенную фотографию она сказала: «А вот эта мне нравится больше всего». Мне было очень приятно, что была реакция такая, потому что она была правильная, потому что это была работа. И это точно не картина «Секс и перестройка». А, наоборот, одна из тех работ, про которые мне приятно вспоминать.
К счастью, больше прецедентов с отвратительными фильмами не было, и я практически сразу начала сниматься у очень достойных режиссеров. Например, моя гордость – работа с Рязановым. Познакомились мы довольно забавно. Я снималась у Сергея Александровича Соловьева на «Мосфильме». И мне говорят: «Там тебя спрашивают». Я выхожу и вижу, что стоит Рязанов Эльдар Александрович собственной персоной. Он говорит: «Здравствуйте, Женя, я Элик, пришел вас звать в свое кино». Я, конечно, потеряла дар речи, потому что была молодой артисткой, и это было безумно трогательно. Он позвал меня на пробы, но меня начали все отговаривать, говорили, что он очень капризный человек, мерзкий, со вздорным характером и кричит. Отговаривал даже Саша Абдулов.
Я почти решила, что, наверное, откажусь, но потом посидела и подумала: «В своем ли я уме? Эльдар Рязанов зовет!» Согласилась и была абсолютно счастлива, потому что две картины были сняты в каком-то невероятном творческом кайфе. Рязанов мог целый день просидеть на маленьком стульчике на песке на Финском заливе, и к нему уже подходили и говорили: «Эльдар Александрович, смена закончилась. 12 часов работаем, артисты устали». Он удивлялся: «Как закончилась?» Эльдар Александрович готов был снимать круглосуточно. Фантазировал все время, сочинял все новые и новые какие-то сцены, добавления, переделывал сценарий. Он был совершенно потрясающий, живой, удивительный, молодой человек.
Вообще кино – это часто мистический процесс. Я во время съемок в гробу лежала дважды. В первый раз это было на съемках картины «Петербургские тайны». И мне не было страшно. Мне не закрывали крышку гроба до конца, поэтому я как-то пережила это более-менее спокойно. А в фильме «Ведьма» меня все пугали, говорили: «Это такая знаковая роль. Она может повлечь какие-то отрицательные моменты в жизни». В результате я даже поехала к батюшке за благословением. Он мне сказал, что Гоголь – это православный писатель. Он снимал о вере, поэтому снимайся спокойно. Главное, что внутри.
Потрясающий опыт был на съемках у Соловьева. Он вообще не очень разговаривал с артистами. Я подошла к нему по поводу роли: «Сергей Александрович, кто я? Что мне играть?» Он ответил: «Героиня – женщина-омут, как ты». Я была в легком недоумении. Что такое «женщина-омут»? В этом недоумении я и осталась, но, видимо, это состояние было нужно и позволило сделать картину.
Были и ситуации, когда режиссеры подстраивались под нас, актеров. Например, замечательная картина, в которой у нас невероятная, безумная, феерическая любовь с главным героем, но мы с этим актером друг друга люто ненавидели. И уровень этого чувства был так велик, что это было заметно в наших взглядах. Поэтому наши общие диалоги мы снимали отдельно друг от друга. Но благодаря монтажу этого не было видно – в кино получилась безумная любовь.
Но я не забываю и про свою первую профессию. Художницей я быть не перестала. Я рисую эскизы, и по ним на заводе создается фарфоровая посуда. Глину выбираем немецкую, итальянскую, английскую. Во все вкладывается душа и любовь. Это необыкновенно трудоемкий, сложный и эмоционально и технически затратный процесс. Также занимаюсь дизайном одежды. Муж меня во всем этом поддержал.
Женя – это человек, который, как Шива, имеет шесть рук. Все ее занятия, которыми она занимается, это не просто: «Ой, Масик, Пусик хочет колечко». Понимаете, это другая совершенно цель. Чтобы в этом мире был свет. Она не просто набрала рабочих и они работают на нее. Женя сама создает все идеи, лепит с ними, сшила коллекцию. У нее просто поколоты все пальцы. Ни одной ручки на чашке нет такой, которую бы она сама не поправила лично. Она знает, как это должно выглядеть. Мы с ней вместе работаем. При этом она играет в театре, снимается в кино, готовит и растит детей.
Что я бы сказала той маленькой Жене, которая находится в самом начале своего пути? От чего бы я ее предостерегла? О чем бы предупредила? Если бы все это не случилось, я бы никогда не стала такой, которая я есть сейчас. Наверное, рядом со мной не было бы человека, с которым я хочу прожить всю жизнь. Поэтому я предложила бы ничего не менять, а прожить именно эту судьбу. И я ничего не хотела бы изменить в ней. Я абсолютно счастлива тем, что есть сейчас.