— Понимаешь, ведь в этом есть и моя вина. В тот день, — девушка стала рассказывать взахлеб, — мы с сестрой пошли на рынок, присматривать новую ткань. Я закончила свой первый год обучения у местного лекаря, и так этим гордилась. А отец пообещал, что подарит мне самую лучшую ткань на праздничное платье, какую я только смогу найти. Я помню сестре очень нравился шелк, струящийся как вода, он и был-то голубого, почти бирюзового цвета.

Девушка остановилась на секунду, судорожно вдыхая и вытирая красные от след глаза.

— Мне хотелось сделать приятное сестре, и я согласилась, хотя мне понравилась совсем другая ткань. Я до сих пор помню ее, — она не понимала, зачем говорит ему об этих мелочах, но не могла остановиться, — я согласилась на шелк, и пока торговец отмерял ткань, я все же поглядывала на рулон удивительного зеленого оттенка. И тут появился он…

Девушка сразу же сжалась, обхватив себя руками. Ее голос немного охрип, но она все говорила и говорила.

— Высокий молодой человек. Он сразу привлек наше с сестрой внимание. Она еще толкнула меня локтем, когда он увидев нас, сразу же направился в нашу сторону. Сестра с восхищением провожала каждое его движение. Сразу было видно, что он не из нашего поселения. Скорее всего, из столицы… Когда он подошел, то смотрел только на меня. Увидев, что торговец отмеряет ткань, он попросил того подождать и сказал:

— Хозяин, отмерьте лучше ту с зеленым отливом. Больше подойдет к глазам.

Торговец недовольно посмотрел на нас и не услышав возражений, стал заново отмерять ткань, которая мне понравилась сразу. Он будто читал мои желания. Тогда я увидела в глазах своей сестры зависть. Впервые.

Девушка ненадолго замолчала и покосилась на сидящего рядом мужчину. Тот молчал и, возможно, даже и не слушал ее, просто смотрел вдаль.

— Я была так счастлива, что не замечала ничего вокруг. Это и привело нас всех к гибели. На следующий день, когда отец уже закрыл все двери и слуги улеглись спать, мы услышали стук в ворота. Я ничего не боялась и спокойно потушила свечу. К отцу часто приходили с заказами из соседних селений и в более позднее время. Я даже слышала его тяжелый шаг, отец стал прихрамывать. Потом наступила тишина, до того страшная и звенящая, что я невольно вскочила с кровати. Сегодня я спала в комнате одна. Сестра дулась на меня и ушла в комнату к младшим.

Теперь она говорила спокойнее, слезы почти высохли, и лишь изредка она вытирала влажные покрасневшие щеки.

— Каких усилий мне стоило тогда выйти из комнаты. Я так боялась… Было что-то неправильное в этой нагрянувшей тишине. Я отчетливо слышала, как гулко бьется мое сердце. Возле входной двери никого не оказалось, но сама дверь была распахнута. Так не похоже на отца, он всегда запирал дверь, даже, когда к нему приезжали поздно, он запирал дверь на ключ и оставлял его между бревен. Я выглянула за крыльцо, но никого не увидела, ни отца, ни тех, кто пришел к нему. Затем я все же закрыла дверь на засов. Если бы отец был на улице, он бы постучал. Стук железного засова резанул по ушам, настолько тихо было вокруг. Я бы не смогла уснуть сегодня, поэтому пошла в комнату к матери. Боги, лучше бы я просто бежала как можно дальше!

Девушка судорожно вздохнула, вглядываясь во что-то невидимое. Говорить было трудно, но ее как будто толкали на откровенность, хотелось предпринять хоть одну попытку облегчить свою душу и разделить эту ношу с кем-нибудь. Ее спутник молчал и еще сильнее натянул капюшон на голову.

— В родительской комнате было темно, я даже подумала, что отец вернулся и спокойно сейчас спит. Я тихо позвала маму, но она не ответила. Я подошла поближе и коснулась ее плеча. Боги, этот момент навсегда останется в моей памяти, как бы я не хотела его забыть, — руки девушки задрожали, и, хотя на улице стояла теплая ночь, ее начал бить озноб.

— Она не шевелилась, я потрясла ее сильнее и села рядом. Я стала звать ее громче и кричать, но мне никто не отвечал. Помню, как долго искала свечи, но их, как назло, не было. Я выбежала в коридор и стала звать слуг и сестер, но в доме было так тихо… Никто не услышал меня. Я хотела выбежать во двор, чтобы позвать соседей, но тут он схватил меня.

— Он? — впервые подал голос ее странный собеседник.

— Да, тот человек, который подошел к нам на рынке. Странно, я ведь даже не знаю его имени. Да и разве важно это?

Девушка закрыла глаза, восстанавливая по кусочкам это воспоминание.

— Он сказал мне, что очень долго меня искал, что полюбил как только увидел и просил пойти с ним. В тот момент я ничего не понимала: пустой дом, нереагирующая на мои крики мама и этот человек… Тогда у меня мелькнула мысль, что он ждал меня возле дома, может быть, следил. Я не сразу поняла, как он проник внутрь. Я попыталась вырваться, но он держал очень крепко. Сначала говорил ласковые слова и уговаривал, все время бормотал мое имя и нюхал мои волосы, наматывая их на свои пальцы, — девушку передернула от нахлынувших эмоций, она как будто ощутила эти прикосновения снова.

— Что случилось дальше? — тихо спросил мужчина.

— Дальше я начала кричать, что никуда не пойду с ним, что он меня пугает, я даже укусила его. Он выругался и толкнул меня на пол. Я помню все как вчера, хотя и прошло-то не так уж много времени. Почему-то раньше я не могла найти ни одной свечи, а в тот миг их загорелись сотни в одной только комнате. Я не поняла как! Стоило мне моргнуть, как яркий свет ослепил меня.