– От тебя ничего не укроется, мудрая женщина!

– Что же ты хотел сказать?

– Мне не нравится этот поход. Я чувствую себя так, будто веду караван в заранее подготовленную засаду. Порою мне кажется, что за время, что мы не виделись, Лешага, как бы это лучше сказать, повредился умом. Он и прежде был упрям, но теперь его упрямство не знает берегов. Он будто одурманен чем-то.

– До сих пор это упрямство, как ты его называешь, помогало ему побеждать, – парировала Асима.

– Может, конечно, оно и хорошо. – Миха задумчиво поднял брови, осмысливая сказанное. – Но, с другой стороны, каждая новая победа все глубже загоняет его в западню.

– А если впереди нет западни?

– Я чувствую, что есть, – упрямо набычившись, мотнул головой страж.

– Вот у нее, – старуха кивнула в сторону едущей впереди Лил, – чувства вполне заменяют любые знания. Вернее, они становятся знаниями и умениями в нужный момент. Но это не твой путь. Ты опасаешься ждущей впереди западни? Сделай так, чтобы ее там не оказалось.

– Но как?

– Пусть в сознании врага будет то, что нужно тебе, а не ему. Неужели мой брат не учил, как навязывать противнику нужный образ, как заставить его бороться с призраком, упуская из виду истинного бойца?

– Учил, – смущенно ответил Бурый. – В рукопашном бою…

– Все, что применимо в рукопашном бою, годится для любой схватки. Тебе следовало бы знать, что побеждают не руки и не ноги. При прочих равных побеждает голова. Просто она должна быть занята своим делом. Не знаю, что говорил вам Бирюк, но так учил нас Седой Ворон.

– Ты говоришь правильно, мудрая женщина, – признал Бурый. – Но я не понимаю, как могу помочь нашему делу. Объясни!

Старуха усмехнулась, точно ей предстояло научить неуклюжего внука разводить огонь в печи или мести пол.

– Здесь, совсем рядом с тобой, один из воинов личной гвардии вражьего предводителя. Он ранен, но обе раны неопасны. Пули прошли навылет. Думаю, Тилю хотелось всадить их прямо в лоб соглядатаю своего мучителя Эргеза, но Лешага велел лишь вывести его из строя. Как думаешь, если у этого Тимура появится возможность сбежать, он и дальше будет трястись на конных носилках и рассказывать Лешаге байки о своих похождениях на караванных путях? Или, может, фальшивый торговец решит сбежать к хозяину и сообщить ему все, что удалось выведать? Голубиная почта не слишком надежна, к тому же если он будет в безопасности, то сможет спокойно отдать нас на растерзание людожогам.

– Сразу сбежит.

– Вот и мне так кажется. А если так, хорошо, если бы он рассказал врагу то, что выгодно нам. Если враг решит, что мы идем мимо западни, он непременно перенесет ее, чтобы она все же оказалась на нашем пути. А значит, ее уберут с прежнего места, потому что там она больше не нужна, и в открывшуюся брешь можно будет проскользнуть.

– Я понял тебя, мудрая женщина, – просиял Миха. – Не беспокойся, Бирюк хорошо учил нас. Очень скоро Тимур встанет на ноги.