Это было неделю назад. И всю прошедшую неделю она не видела мужа. За это время он из заботливого Харолда Смита вновь превратился в отстраненного человека-машину, к которому она привыкла за многие годы скучного, Сообразного брака. С каждым днем его голос становился все более резким, усталым. С каждым днем она всё сильнее чувствовала, что он отдаляется от нее.
Сегодня она решила положить конец этому отчуждению – даже если придется силой увести его из кабинета.
Хотя он, конечно, может рассердиться. И даже отправить ее домой, так и не заметив ее нового платья и тонкого запаха духов “Шанель № 5”.
Но подъехав к “Фолкрофту” и выдав шоферу двадцать восемь долларов сорок четыре цента плюс чаевые, она перестала волноваться о том, что скажет Харолд Смит по поводу ее неожиданного вторжения.
Потому что знала: он убьет ее за то, что она не поторговалась с таксистом!
Глава двадцать восьмая
– Вы уверены, что это он? – спросила Илза. – Точно уверены?
– Это Смит, – ответил Конрад Блутштурц. Он лежал на больничной койке. – Я узнаю его глаза, его лицо его манеры. Он почти не изменился, по крайней мере, с тех пор, как мы встречались в Токио. Разве это справедливо: он почти не изменился, а я стал просто неузнаваем?
– Хотите, я его убью?
– Нет! Я должен сделать это сам. Это он, Илза, на этот раз ошибки быть не может.
– Жуть, – произнесла Илза. – А я вот думаю: прежде чем его убить, надо что-то сделать с его кожей. Она такая сухая. Может, послать ему детский крем или что-нибудь в этом роде? Мне совсем не хочется, чтобы у моего дневника был переплет из такой плохой кожи.
– Это он, – прошептал Конрад Блутштурц. – Илза, выясни про него все, что удастся. Поговори с ним, с его подчиненными. Я должен знать, чем он занимался, пока я претерпевал нечеловеческие мучения.
– Хорошо. А потом можно будет начать охотиться на евреев?
– На евреев?
– Да. Когда мы убьем Смита, то сможем взяться за евреев! Ведь они убили моих родителей, разве вы не помните?
Конрад Блутштурц с трудом привстал на здоровой руке, – а незажившем после операции обрубке голубел соединительный рычажок.
– Илза, в фургоне у меня осталась одна книга. Пожалуйста, принеси ее. – Когда через несколько минут она вернулась, Конрад Блутштурц сказал: – Советую тебе ее прочесть.
– Дневник Анны Франк, – прочитала Илза. – Фу, гадость. Не хочу я ее читать!
– Обязательно прочитай. Прямо сейчас. А когда закончишь, зайди ко мне.
– Хорошо, я попробую, только боюсь, мне будет скучно.