Шкипер зевал, почесывался спросонок, потом озлел:

— Что ты мне суешь свою блюдечку на цепи. Электрочасы стоят еще с той навигации, я по своим отправляю!

— Но у меня «Мозер», это подарок папы… — опять завел Костя.

— А вот дедушкин подарок, — огрызнулся шкипер и показал часы фирмы «Павел Буре». — А то «Мозер», «Мозер»! Служил у нас в отделе снабжения один Мозер, такой аккуратист был, а сел, где стоял, — три года получил. Вставай по петухам — и опаздывать не будешь…

Костя оторопел и гордо удалился. Я не буду рассказывать, как надоел мне попутчик со своими часами. Его вообще куда-то занесло. Он начал доказывать, что раньше все было лучше: столяры, колбаса, «мозеры», закаты, кастор на штаны и касторка для желудка. Он договорился до того, что заявил, что естественные спутники Земли практичнее искусственных. Я не выдержал и по ходу его демагогии заметил, что, по мне, лучше иметь хоть искусственную, но спутницу, чем такого попутчика.

Костя опять обиделся и умолк. Стало тихо. Было слышно, как в глубине брючного кармана стучал «Мозер». Казалось, где-то в животе у Кости завели движок для полива огородов. Потом попутчик задремал, и стук прекратился.

Через час мы пристали к острову. Костя завел было песню насчет расписания и опоздания и полез за часами. «Мозер» не булькал. Костя тайно от меня потряс его и сунул обратно в карман.

Можно ли поймать десять рыб на одну удочку? Последовательно — вполне! А поймать одну рыбу сразу на десять удочек? Никогда! Но Костя считает, что можно, и всегда кидает свои лески на мои. Я начал выражаться, и он удалился шагов на пятьдесят.

Поймав какого-то неполовозрелого берша, Костя бросился на него грудью. Так в молодости бросался на мяч Хомич. Берш был втиснут в грязь, оглушен, контужен и уже в бессознательном состоянии привязан на веревку, как коза. Суеты с этим бершом было больше, чем с налимом в рассказе Чехова, хотя вокруг налима суетилось несколько человек.

Нет, одному на рыбалке все же лучше. И вдруг зазвенели сразу три колокольчика на Костиных удочках. «Повезло идиоту, — подумал я, — берет сразу на всех…» Но звон утих, словно умчалась по дороге тройка с бубенцами. Через минуту Костя сопел у меня за спиной. Потом сообщил:

— А у меня несчастье: лески спутались, и я их закинул все сразу…

— Иди и распутывай!

— Но они улетели… Я их привязал к тонкой ветке.

— Ты бы их привязал к ноге и летел вместе с ними на дно четвертым!

— Не груби, будь любезен, дай мне леску, два крючка, грузило и два колокольчика.

— А колокольню с храма Иоанна Златоуста тебе не надо?

Это уж не юмор, дорогой читатель, если он длинен, как те пьесы, над которыми смеются только авторы. Я не буду размениваться на подробности. Сообщу скороговоркой, что мой попутчик сумел оборвать все лески и утопить все грузила. На другое утро я отдал ему последнюю удочку, и он удалился. С час стояла подозрительная тишина. Я забеспокоился и решил посмотреть, чем занят Костя. Подкравшись незаметно, я увидел, как он исследует конец лесы: он умудрился оборвать последнее грузило. Шкодливо озираясь, он достал свой фамильный «Мозер», привязал часы к леске и, раскрутив их над головой, запулил в реку…

Кого в наш век удивишь водопыленепроницаемыми часами? Но «Мозер» сделан в прошлом веке… Впрочем, я не об этом. Я все о том же, с чего начал: коллективно хорошо болеть язвой желудка, а рыбку лучше ловить в одиночку.