Шагов сто прошли молча. Потом охотник снял мешок с плеча.

— Тяжелые, холера их возьми.

— С чем у тебя мешок-то?

— С чем, с чем! С попугаями, что ль? Говорю, с волками. Чего уставился? Волк же — это самая доходная статья. А то я буду с сайгаком возиться. Там в промхоз на одни взятки не отработаешь. Я в прошлом годе десять шкур волчьих сдал — и гони пятьсот монет новыми.

Мне вспомнился плакат: «Охотник! Волк — бич животноводства». На плакате гусарского вида охотник палит в удирающего волка. Из стволов — огонь, а внизу — заманчивые слова: «За каждого уничтоженного хищника — премия 50 руб».

— Да, но десять волков тоже добыть нелегко?

— А то легко? Шастаешь, шастаешь по пескам-то, все кучугур, все бугры и логова излазаешь.

— И помногу стреляете?

— Ну, напасешься ли их, волков-то? Разводить надо. Выследишь выводок — половину сдашь, половину подкормишь, да и прешь на себе обратно в степь, для развода. Теперь, как это говорят: «Всякое производство требует воспроизводства». А как же? Зато заработок твердый, постоянный. А ты куда? Рыбарить, ишто ль?

— Да, хочу в озерах поудить.

— Зря.

— Почему?

— Обсохли все озера. Половодье-то нынче какое? Воды мало было. Не залило озера. Ты в Поганое ступай. Там хоть и воды лягушке по колено, но там уток наловишь. На прошлой неделе один такой же, как ты, городской, пришел, за час пяток уток домашних в мешок сложил — и айда!

— Чем же он ловил?

— А вот удочкой, вроде твоей: бамбук с катушкой. Ловкий, стервец. Грузок потяжельше приладил, как смыканет — за что попало уток таскал: какую за хвост, какую за крыло. Он же, якорек-то, не разбирает, во что вонзается.

— Но это бандитизм! Разбой!

— Разбой, да и с мясом! А ты пустой уйдешь. Ну, некогда мне с тобой. Валяй!

Взвалив мешок с волчатами, охотник вразвалку пошагал в степь, а я остался в раздумье.

Действительно, надежды на успех было мало. Здесь, в Аксарайских степях, мог надеяться на порядочную рыбалку только человек, отлично знающий повадки рыбы. Именно таким человеком я и считаю себя.

Как-то я набрел на озеро, где воды было так мало, что здоровенные лини и караси лежали на боку. Их можно было ловить шапкой, авоськой или просто руками. Твердо памятуя, что ни в одном законе или правиле рыболовства не сказано, что ловить рыбу в морях, океанах или отшнурованных водоемах с помощью рук и зубов категорически запрещается, я приступил к лову руками. Авоська — это орудие. А добыча рыбы с помощью незаконных орудий лова — преступление. А руки — это орудие законное. Вот я и ловил.