Пощупав сено, Владимир Владимирович робко спросил:

— А что, коровы едят такое сено?

— Едят!

Копна действительно напоминала моток колючей проволоки. Жесткие, пересохшие будылья лезли в бока.

— Мягче на бороне спать, — ворчал работник искусства, норовя засунуть себе под бок мою телогрейку. Дина тем временем, набегавшись, явилась к костру, уперла из мешка кусок пирога, и, блаженно щурясь на огонь, начала аппетитно чавкать, за что получила от меня оплеуху.

— Собак надо кормить перед охотой досыта, — назидательно заметил я хозяину, — тогда они будут спать спокойно, а не блудить.

Перед рассветом, когда похожая на обсосанный леденец луна спряталась за соседние деревья, я проснулся. Владимир Владимирович спал в обнимку с собакой. Я растолкал его и намекнул, что порядочные охотники в эту пору стоят по пояс в болотной воде и дожидаются, когда им на ружье сядет чирок.

Избавившись от охотника, мы вздохнули полной грудью и пошли к реке. Это было чудесное утро, тихое, теплое, ласковое.

Мой верный попутчик Костя, человек, источенный многочисленными недугами, болезненный, но неунывающий, торопливо разматывал удочки и все повторял:

— Благодать-то какая без песика. Тишина, спокойствие, и блох не наберешься.

Но счастье было недолгим. Только мы заварили уху, как послышался голос Владимира Владимировича. Он азартно командовал:

— Лежать! Стоять! Сидеть!.. Вперед! Пиль! Фас! Фу! Тьфу! — команды сыпались, как пулеметная очередь.

Динка мчалась сломя голову, мотала ушами и вскидывала поджарым задом. Она была способна разогнать не только любую птицу, но и стадо носорогов. Добежав до берега, она, взвыв от восторга, ринулась к воде и, в единую секунду опрокинув банку с червями, спутала Косте все удочки. Колокольчики при этом зазвонили так, что из соседней рощи испуганно вылетела целая стая галок.

— Уху завариваете? — заулыбался Владимир Владимирович. — Прелесть — уха на свежем воздухе!..

Мы молчали. Костя толкнул меня локтем в бок и шепотом спросил:

— А в сельской местности собачьи ящики бывают?

Здесь я прерываю повествование. Мне вряд ли поверят, что Динка отважно провела поединок со старой козой, умудрилась попасться боком на крючок, сожрала головку чесноку и маялась брюхом…

Еще хуже было на обратном пути. На водном транспорте существуют те же порядки, что и на железнодорожном, только здесь потребовали на одну справку больше. Пока мы униженно упрашивали капитана не бросать нас на берегу, раздался отчаянный визг. На сей раз шумела не Динка, а буфетчица: Динка, забравшись в буфет, торопливо доедала вместе с упаковкой третий сырок ценой одиннадцать копеек за штуку. Кончик ее купированного хвоста при этом резво вилял. Очевидно, от удовольствия…