Как всегда: обидел и был таков! И посуду за собой не помыл!

Ненавижу!

Я остаюсь дома, хожу по комнатам, сама не своя от всепоглощающей тоски и печали. Не отвечаю на звонки, не проверяю сообщения. Как же тошно постоянно терпеть его обман… Больно делить любимого с другими женщинами. Я злюсь и ненавижу. Роб всегда берет верх, а я ему потакаю! Ненависть сменяется страданием, от которого не скрыться.

…Весь день я прибиралась. Сначала унесла и помыла посуду после обеда, затем расставила вещи по местам, хотя уборщица приходила только вчера.

Половина девятого. Муж до сих пор не явился. Наливаю бокал вина, которое Роб создал совместно с профессиональным виноделом из нашего города, иду в гостиную. Попивая эксклюзивное вино, вкус которого едва чувствую, перелистываю страницы детектива: героиня инсценирует свою смерть и пытается подставить изменившего ей мужа. Неплохая идея, надо взять на заметку…

Прислушиваясь к шуму за окном, жду, не подъедет ли машина. Я не стала ему писать, не осмеливаюсь: хватит с меня на сегодня его грубостей.

К половине одиннадцатого я изрядно пьяна. Настолько, что строчки пляшут и расплываются.

Слышно, как закрывается дверь в гараж. Роб уверенно входит в гостиную, молча идет мимо меня в сторону спальни.

– Уже десять. Ты мог бы позвонить, – говорю я с раздражением.

– Извини, замотался на работе.

– Эй! – Я встаю с дивана с тяжелой головой. В груди полыхает невысказанный гнев. Покачиваясь на нетвердых ногах, я разряжаюсь пьяной тирадой: – Думаешь, со мной можно не считаться?

– Ну что такое? – высокомерно фыркает он, останавливаясь и неохотно поворачиваясь.

– Я твоя жена, Роберт. Твоя жена! Тебе бы понравилось, если б я не звонила и приходила домой, когда вздумается?

– Напилась?

– Не уклоняйся от ответа! Хватит обращаться со мной как с пустым местом! Я больше не потерплю! – кричу я сквозь слезы, которые бегут по щекам вопреки воле.

А потом я чувствую, как от него пахнет: сладким потом – аромат, сопровождающий любовные утехи. Затем в ноздри ударяет шлейф женских духов, и я словно срываюсь с цепи:

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Скотина! С кем ты спутался на этот раз?!

Я беспомощно молочу его кулаками по груди; Роб терпит, затем разворачивает меня к себе спиной и обвивает руками, как смирительной рубашкой.

– Ш-ш-ш, – шикает он мне на ухо, а я продолжаю безудержно рыдать. – Прости, зая! Ну прости! Я же люблю тебя.

Объятое ненавистью сердце тает, колени подгибаются, и я падаю в его объятия.