Похоже, я окончательно выбила ее из колеи. Она застыла, как истукан, и все пристальнее вглядывается в мое лицо.
Наконец отодвинув тарелку и откинувшись на спинку стула, следователь Круз приступает к задуманному.
– Вы знаете, как проводит время ваш муж вне дома? Что вам известно о его работе, увлечениях, других… – Она замолкает.
– Других женщинах? – довершаю за нее начатую фразу. – Все в порядке, называйте вещи своими именами. Что ж, отвечу так: меньше знаешь, крепче спишь.
Отпивая из чашки, с интересом жду, куда она поведет разговор.
– Насколько я понимаю, ваш муж придерживается той же позиции? – заключает Круз. – Так с кем у вас был роман?
– А какая разница?
– Никакой. Просто любопытно. – Она чуть зарделась, и крошечные шрамы на щеках стали заметнее.
Отодвинув пустую чашку в сторону, ставлю локти на стол и, положив подбородок на ладонь, впиваюсь в Аделлу глазами.
Она разминает шею, медленно потягивает ее из стороны в сторону и, опершись руками о стол, бросает на меня вопросительный взгляд. Через какое-то время решительность ее покидает, и она со смущенной улыбкой отводит глаза.
Вижу, что у нее забинтована рука.
– Что случилось? – коснувшись повязки, тихо спрашиваю я.
Нежно поглаживаю ее по ладони, Аделла не сводит с меня глаз и молчит. Потом начинает отвечать на ласку. В итоге мы осторожно сплетаем ладони. Ничего особенного не происходит, но мне с ней так хорошо…
– С кем вы изменили мужу?
– Разве это важно? – снова отвечаю вопросом на вопрос, продолжая поглаживать ей пальцы.
К столику подходит молоденькая официантка и кладет счет лицевой стороной вниз.
– С тебя только за сэндвич, Аделла.
Отстранившись от меня, Круз достает наличные и отдает девушке-подростку.
– Сдачу оставь себе, Джаззи, – говорит она вслед уходящей официантке, а потом возвращается к прерванному разговору: – Важно. Я беспокоюсь, что вы живете с ним в одном доме. Ваш муж – подозреваемый по делу об убийстве, и пока неизвестно, какие мотивы им движут. Это очень важно, София. Прошу, будьте осторожны!
Между нами вновь возникает невидимая стена.