Виктория тихонько подошла ближе, чтобы лучше наблюдать за всеми манипуляциями тёти Паши, а Женька с Николаем изо всех сил вытягивали шеи, просто стараясь понять, что же там делает их коллега.

Тётя Паша хмыкнула, а затем, не обращая внимания на приглушенные восклицания Тамары Петровны, бесцеремонно повернула голову Иванова набок.

— Ну и кто тогда недавно заходил в палату? — прокурорским тоном осведомилась уборщица, а затем зло зыркнула в сторону главного врача. — Или у вас в этом отделении тоже проходной двор, где бесконтрольно может шастать любой желающий?

— У нас не режимный объект, — огрызнулась Тамара Петровна. — Обычная городская больница, в которой, собственно, и воровать особенно нечего. Так что не надо путать. Наши двери должны быть открыты для всех, кому нужна помощь, а не наоборот. В конце концов, преступники — это по вашему ведомству, а для нас все, кто попадает в эти стены, считаются пациентами.

— Ну и что? — пожала плечами тётя Паша. — Никто не против того, что больным может понадобиться лечение. Но я-то про другое говорю. Вот лежит себе человек, абсолютно беспомощный и неподвижный. Приходи, делай что хочешь, и никто даже не дёрнется. Так, что ли?

В доказательство своих слов Тётя Паша ещё сильнее повернула голову бизнесмена Иванова и показала всем его волосы.

— Так-то может быть и не очень заметно, но кто-то совсем недавно отрезал у него прядь, — продолжала свои объяснения уборщица. — Думаю, Тамара Петровна, вы в курсе, сколько всяких непотребств можно сотворить, обладая волосами человека… Он же даже очнуться не успеет. Так и уйдёт за Кромку, не понимая, где и когда успел подставиться.

Ведьма молча подошла к кровати, посмотрела на то место в причёске, на которое указывал узловатый палец Тёти Паши, а затем так же молча сделала пару шагов назад.

— Камер у вас здесь наверняка нет, — негромким и каким-то скучающим тоном продолжила свой монолог уборщица. — Если только на входе, но в общем потоке посетителей вычислить злоумышленника и впрямь не получится. Вот я и спрашиваю: как узнать, кто и с какой целью отрезал у этого несчастного прядь волос?

— Так это внучка же! — осенило Женьку. — Ну та, которая оборотень. Для бабки наверняка постаралась.

— Какая внучка? — мгновенно напрягалась Тётя Паша. — Рассказывайте!

— Я не уверена. — Лицо Тамары Петровны выражало напряжённую работу мысли. — Мы не можем огульно обвинять в чем-то Марию, даже если её внучка сегодня утром случайно оказалась в этом отделении.

— Так, давайте по порядку, — хлопнула в ладоши тётя Паша. — Николай, о какой ведьме идёт речь и при чём здесь оборотни?

Рассказ Николая об утреннем происшествии оказался довольно лаконичным, но, судя по всему, тёте Паше с лихвой хватило услышанного для того, чтобы сделать какие-то свои выводы.

Уборщица слушала Нифонтова предельно внимательно, только лишь один раз хмыкнув, когда услышала о скором бегстве из больницы Даниила.

— То есть получается, что вы пришли в палату этого молодого человека буквально через пятнадцать минут, а там уже никого не было? — протянула тётя Паша. — Интересные дела.

Затем она вновь склонилась над Ивановым, чуть ли не обнюхивая его лицо, пощупала зачем-то пульс и потрепала бизнесмена по плечу. Цыкнув на Женьку, которая порывалась прокомментировать слова Нифонтова, уборщица на несколько секунд задумалась, а затем укоризненно посмотрела на Тамару Петровну.

— Ну что же вы, голубушка, — произнесла она таким елейным голоском, что Виктория с Николаем непроизвольно вздрогнули и переглянулись. Уж им-то было прекрасно известно, как разговаривает тётя Паша в обычной жизни и при каких обстоятельствах включает подобную вкрадчивость. — Я, честно говоря, даже не знаю сейчас, что и думать. Судя по всему, в вашем ковене огромные проблемы.

— Наш ковен не имеет к происходящему никакого отношения, — заметно побледнев, тем не менее твёрдо заявила Тамара Петровна. — И ваша коллега уже сделала заключение, что на этом человеке нет следов порчи или проклятия. При чём здесь тогда Мария? Вы хотите поставить ей в вину то, что она воспитывает оборотня?

— Да бог с ней, с этой девочкой, — махнула рукой тётя Паша. — Меня сейчас гораздо больше интересует её внук. Вот с ним бы я с удовольствием пообщалась поподробнее.