Я задумчиво посмотрел ему вслед, но тут кто-то крепко взял меня за локоть.
– Так… – Чернобурка ловко оттеснила меня в сторонку. – От кого про Коминтерн узнал?
– Светлана Витальевна, – я с укоризной покачал головой, – я же на всесоюзную олимпиаду по математике ездил.
– При чем тут это? – Она посмотрела на меня с недоумением.
– В Ташкент, – охотно пояснил я, и в глазах Чернобурки зажглось понимание. – Жозефина Ивановна подъехала, для внучки посылку передала: орехи там, изюм, курага… Поговорили немного.
– Шустрый ты, – цыкнула она с каким-то сожалением, – не уследить прямо.
– Так зачем следить? – оскалился я улыбкой. – Вот он я. Ничего лишнего не сказал? И вообще, должна же девочка свои корни знать? Хотя бы чуть-чуть…
Чернобурка отвела глаза.
– Не факт… – сказала негромко, потом указующе взмахнула рукой: – Иди к своим – ждут.
И правда, меня ждали.
А вот это – хорошо.
Как же хорошо, что я уже не один. Значит – есть надежда. Будем бороться.
И обязательно поборем.
Эпилог
Все три дня традиционного международного семинара «Проблемы безопасности в современном мире» за окнами новенького здания ИМЭМО, что на Профсоюзной, хмурились низкие облака – под стать настроениям в коридорах института. Редкий случай: шеф, многоопытный, тертый жизнью шеф умудрился не вписаться в стремительный вираж кремлевской политики и, положившись на привычно доброе отношение Брежнева к Гереку, неосмотрительно резко выступил в защиту польских реформ. Теперь в курилках приглушенно звучало: «Что будет? Или даже кто будет?»
Сергей Викторович тихо посмеивался над коллегами. Да ничего с Иноземцевым не будет. Как сидел он, словно ядреный коренной зуб, в своем кресле, так и будет сидеть. Была звонкая ругань в кабинете Зимянина, недовольно покосился Суслов – все это было, но старый «контакт» из ЦК при встрече отмахнулся: «Ильич в этот раз прикрыл».
И правда, уже на заключительном банкете шеф выступил неожиданно добродушно. Судя по всему, он успел перестроиться и теперь вполне искренне считал новые задачи в целом разумными. Все вздохнули с облегчением, к тому же небо посинело, воздух стремительно теплел, и стало окончательно ясно – пленэру завтра быть.
Впрочем, от внимания Сергея Викторовича не ускользало и то, что порой взгляд шефа проваливался с говорящего куда-то вдаль, и тогда на начальственном челе отчетливо проступала озабоченность. О причинах ее гадать не приходилось: что-то случилось, причем относительно недавно, – это было очевидно для информированных и думающих людей, а Сергей Викторович небезосновательно и с гордостью причислял себя именно к таким.