Я возился с пуговицами ее блузки.

— Давай сгорим вместе, — рычу я, разрывая ткань и рассыпая пуговицы по деревянному полу.

— Отец, — поддразнивает она, ее руки уже над подолом моей рубашки. Черная ткань вскоре присоединяется к ее блузке на полу. — Вы когда-нибудь делали это на святой земле?

С моих губ срывается горький смех.

— Если не считать того, что я дважды вылизывал твою киску здесь. Нет, маленькая лань, — признаюсь я, поднимая Мэдисон со своих колен, чтобы растегнуть ее юбку и стянуть ее с ног. — Но тогда мы уже прокляты, не так ли?

Мэдисон ухмыляется, ее пальцы ловко расстегивают мой ремень.

— Значит, нам больше нечего терять.

Как только ремень исчез, она одним движением стягивает с меня джинсы и трусы, глядя на мой член, как голодная волчица. Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, она запрыгивает ко мне на колени и скользит своей скользкой киской по моему члену. Ее спина выгибается, и она стонет.

— Блять, да, — вздыхает она.

— Непослушная девочка, — вздыхаю я, хватая ее за волосы и откидывая голову назад. — Я все контролирую, — рычу я ей в ухо.

Она пытается пошевелиться, но я удерживаю ее на своем члене.

— Посмотри на меня, Мэдисон, — приказываю я.

Она открывает глаза, и огонь в них заставляет меня потерять контроль, когда я крепко хватаю ее за бедра и двигаю вверх и вниз по своему члену. Звуки ее стонов эхом отражаются от стен церкви, когда я трахаю ее в самом неподходящем месте, но от этого становится еще приятнее. Я всегда боролся со своей верой. И вот уже четыре года я живу во лжи. Наконец-то я снова чувствую себя свободным. Она позволила мне это почувствовать.

— Ты такая чертовски тугая, — прохрипел я, целуя ее шею. Я специально двигался медленно и нежно, зная, что это не то, чего она хочет. Она хочет грубости и боли.

Это испытание воли, битва между моей первобытной потребностью обладать ею, трахать ее жестко и быстро, и непреодолимым желанием дразнить ее до слез.

— Черт, — дышит она, играя сосками. — Мне нужно сильнее.

Я рычу, низко и по-звериному.

— Ты хочешь жестко, малышка?

Я выдавливаю из себя слова, мой голос наполнен неприкрытой потребностью.

— Хочешь, чтобы я трахнул тебя, как маленькую шлюшку, которой ты являешься?