Слова вылетают из ее уст, как яд, отравляя воздух между нами. В моих жилах разгорается острый, холодный гнев, более горячий и мощный, чем любое виски. Моя рука крепко сжимает горлышко бутылки.

— Что они сделали? — рычу я, и мой голос звучит в тихой комнате как раскат грома. — Эти чертовы ублюдки, — шиплю я под дых. Родители должны были защищать ее, а не отдавать человеку, который может причинить ей вред.

Ярость настолько ощутима, что я почти чувствую ее вкус.

Она вздрагивает от моих слов, ее глаза лани расширены и полны страха. Она увидела во мне монстра, и мне остается только гадать, сколько времени пройдет, прежде чем она с криком убежит в ночь.

— Они нехорошие люди, — шепчет она.

Я откидываюсь на спинку плюшевого дивана, кожа скрипит под моим весом.

— Но ты хороший человек. Попавший в дерьмовую ситуацию.

Она кивает, ее глаза блестят в тусклом свете. Ее уязвимость взывает ко мне и уговаривает затаившегося внутри зверя, но я сопротивляюсь. Я сопротивляюсь, потому что дело не во мне. Дело в ней.

— Никто этого не заслуживает, — говорю я. — Ты заслуживаешь лучшего.

Она смотрит на меня, и по ее щеке скатывается одна-единственная слезинка.

— Почему… — Ее голос срывается, взгляд падает на руки. — Почему ты так добр?

Я пожимаю плечами.

— Может быть, есть часть меня, которая не так уж и испорчена. Часть, которая распознает нечто прекрасное, когда видит его. И я хочу защищать и лелеять это. И может быть, просто может быть, эта часть меня сильнее, чем мне хотелось бы признать. — Я добавляю это не потому, что ей нужно увидеть истинного мужчину под тканью сегодня вечером. Нам нужно увидеть истинные цвета друг друга и выяснить, сможем ли мы принять друг друга такими, какие мы есть.

— Хватит об этом, давайте поедим, — говорю я, снимая напряжение.

Я поднимаюсь с дивана и направляюсь на кухню. Звон столовых приборов и тарелок отвлекает от нашего разговора. Я ставлю две тарелки на маленький обеденный стол, достаю из духовки стейк и картофель фри из закусочной и раскладываю еду по тарелкам.

— Проходи и садись, — требую я.

Она неохотно поднимается с дивана и садится, ставя вино на стол.

— Выглядит очень аппетитно, даже если ты не готовил.

Я сажусь напротив.

— Я не знал, какую еду ты любишь.