Его темные глаза поглощают меня целиком, и я снова чувствую притяжение, которое пугает и будоражит меня. Это неправильно, я знаю, но что-то в Данте меня завораживает. Борясь с трепетом в животе, я отвечаю на его вопрос: — Ну, полагаю, мне не помешает совет.

— Совет? — Глаза Данте искрятся весельем, — Что ж, позволь дать тебе один совет. Всегда выбирай цвет, который нравится тебе, а не трендовый. Если, конечно, ты не фанат зеленого авокадо и горчично-желтого из 70-х.

Я смеюсь.

— Что, ты думаешь, я не буду хорошо выглядеть в окружении горчично-желтого?

Его улыбка становится шире, делая его лицо еще более великолепным, чем я могла предположить.

— Ты будешь хорошо смотреться в окружении чего угодно.

Лесть — это не то, к чему я привыкла. Сердце замирает, и я качаю головой, пытаясь избавиться от этого чувства.

— Не думаю, что священник должен говорить женщине такие вещи.

— Почему? — Данте отвечает, не отрывая от меня взгляда. Веселая нотка в его тоне исчезла, сменившись чем-то более мрачным. Я чувствую, как учащается сердцебиение, а в животе нарастает трепет. — Священник не может делать комплименты женщинам?

— Не женщине, которую он ублажал прошлой ночью посреди церкви, — шепчу я.

Его глаза темнеют, и он подходит ближе, нависая надо мной.

— Осторожно, Мэдисон. Мы же не хотим, чтобы тебя кто-нибудь подслушал, правда?

Я вздрагиваю, когда его голос приобретает угрожающие нотки.

Едва слышно шепча, я отвечаю: — Прости, я не думала…

Он обрывает меня, подходя ближе, его глаза не отрываются от моих.

— Ты слишком много думаешь, — заявляет он, его голос едва превышает шепот. — Иногда лучше чувствовать.

Его пристальный взгляд и напряженная атмосфера между нами бьют током. Я тяжело сглатываю, стараясь не думать о том, как сильно я его хочу.

— Прошлой ночью я хотела, чтобы ты заставил меня почувствовать, но ты отказался.

Его челюсть сжимается.

— Потому что это было не то место и не то время, маленькая лань. — Он придвигается ближе, так что между нами остается едва ли дюйм. — Не волнуйся. Я намерен сделать тебя своей, когда придет время.