— Я говорю, что ты моя. Мэдисон. Моя. Поняла?

Она качает головой.

— Это безумие. Мы только познакомились…

Я хватаю ее за горло, сжимаю и обрываю ее фразу.

— Нет, не безумие, — перебиваю я ее. — Ты должна быть моей. Ты была послана сюда для меня. Я это чувствую.

Ее глаза расширяются, дыхание сбивается. Она кладет дрожащую руку на мое запястье, но не пытается ее ослабить.

— Это слишком рано. Мы едва…, - задыхается она.

Я притягиваю ее ближе, так что наши тела оказываются вровень.

— Ты чувствуешь, что делаешь со мной?

Она прижимается промежностью к моей, стонет.

— Да. Это так неправильно.

— Тогда почему это так чертовски приятно?

Я рычу, перебирая пальцами ее мягкие каштановые волосы.

— Так чертовски сладко, — мурлычу я, глубоко вдыхая ее аромат, который пахнет ландышами и лавандой одновременно. — Ты заставляешь меня хотеть быть плохим человеком, Мэдисон. Я и есть плохой человек.

Мэдисон хнычет, гоняясь за трением по моему твердому члену.

— Простите меня, Отец.

— Зови меня Данте, маленькая лань, — требую я, когда весь здравый смысл исчезает, а прошлое, которое я пытался похоронить, вырывается на поверхность.

Она вопросительно поднимает бровь.

— Данте?

Это вопрос, но, черт возьми, он идеально звучит из этих сладких, вишнево-красных губ.