Вспомнив своих квартирантов, я подумала, что давненько они мне звонили, переводили деньги молча на карту, слали сердечки и все на этом. Хотя, с ребятами мне повезло, молодая супружеская пара, которая как раз и искала квартиру без ремонта, они только утончили не против ли я буду, если они сами все сделают. Я попросила не расписывать стены в духе сатанистов и больше не вмешивалась. Так что надо будет завтра ещё пообщаться с ребятами.

В пятницу я сбежала с работы пораньше. Планировала поход в кино, поэтому к четырём часам дня, когда начальство свалило, я, из уважения, выждала ещё полчаса и стала собираться домой. По дороге меня дёрнул черт, не иначе, и я свернула к офису, где сидел Спиридонов. Припарковалась сбоку здания и говорила мысленно сама с собой, дескать, и что такого, зайду, поздороваюсь, ничего ведь страшного, посмотрю на писателя своим надменным взглядом, все просто, ничего не буду предъявлять, узнаю как дела.

Аутотренинг помог. С самой зубоскальной из своих улыбок, я вышла из машины и под прицелом охранника центра, прошмыгнула на третий этаж. В длинном коридоре постоянно кто-то бегал, попалась пара девушек, что шли к кабинетам с полными чашками чая. Я знала, что тут не только Вася снимает помещение, но такое изобилие народа в пятницу смущало. Я постучалась в дверь и, не дождавшись ответа, вошла внутрь. Алене расцвела увидев меня, подскочила.

— Привет, — я счастливо помахала ей рукой. — Вася у себя?

— Привет, нет с минуты на минуты приедет. Подождёшь? Чай будешь? — она покосилась на дверь начальственного кабинета, словно там пещера дракона.

— Не стоит, — чаю не хотелось. — Я подожду у него?

Получив утвердительный кивок, я дернула за ручку и оказалась в святая святых литературного гения. Ничего так, пойдёт для нашей сельской местности. Два больших окна, ниша с гардеробом, стол на несколько персон, удобные кресла для посетителей или учеников. На стене висят какие-то грамоты и дипломы. В углу небольшой стеклянный стеллаж с наградами.

С окон открывался хороший вид на реку. Если бы этаж был повыше, наверно, там совсем загляденье. Но вместо того, чтобы рассматривать панораму, я прошлась по кабинету, добрела до шкафа, скинула пальто. Когда верхняя одежда собиралась очутиться на положенном месте, я заприметила на полках множество книг, шагнула внутрь гардеробной и стала рассматривать их. Все современники, от философии до бульварного романа. В общем, я так залипла на библиотеке, что вздрогнула от знакомого голоса в приемной.

— Привет, Ален, я к себе, буду занят, — звук поворота ручки двери. Не знаю на кой черт, наверно, от собственного идиотизма, я дёрнулась дверцу гардеробной и закрылась в ней.

— Василий, там…

— Все потом, — дверь открылась и Спиридонов шагнул в кабинет, а потом раздался все ещё не забытый голос бывшего мужа:

— Милочка, принеси нам кофе…

***

Вот бывает, что цепенеешь от страха? Бывает. А ещё бывает, что воздух не может пролететь в легкие. И ты сжимаешь в вспотевших руках полу своего пальто, весеннего, оттого тонкого и мнётся оно преотлично. Так что остаются заломы на ткани, которые исправит потом только отпариватель.

Вот со мной это происходило в тёмной гардеробной писательского кабинета. Я не лучше, чем кролик перед удавом замерла. Боялась с одной стороны быть найденной, с другой-услышать разговор двух мужчин. Но они пока что не баловали и играли в гляделки. Это я только предполагаю, не было ничего видно из-за деревянных дверей. Но мое воображение, ретивей бронетранспортёра, разыгрывало одному ему известную мизансцену, где Вася сидит в своём кресле, а Миша надменно лыбится, с таким вальяжным благодушием, как барин перед холопами.

А ещё я не могла понять, какого демона заперлась в шкафу? Обезумела однозначно.

— Поделишься успехами? — хохотнул бывший муж, а я напрягла свои локаторы, чтобы точно все расслышать. Мне, как паломнику антиморализма было наплевать, что подслушивать плохо и вообще это неэтично. Это непрактично, не знать всей правды, ведь тот кто владеет информацией-владеет миром.

Я переступила с ноги на ногу, находя удобное положение. В туфлях на шпильке это невозможно, но когда дело касается любопытства такие преграды, как неустойчивая колодка ничего не решают.

— Ну что ты как не родной, Вась? — риторически громыхнул Рубенской. — Что ты мне такого можешь рассказать чего я не знаю? Не стесняйся, колись, как трахал мою жену.

— Да пошёл ты… — процедил Вася. А меня кольнуло непонятное беспокойство. Откуда мужу знать, что между мной и его другом что-то было?