Пришедшая необычайно рано зима, точнее зимние морозы, когда к концу ноября температура опускалась до -4 °C, стали огромным русским подарком для немцев. В архивах немецкого радио сохранились записи бесед Гитлера с Маннергеймом, в ходе которых фюрер признавался, что армию к зиме даже не готовил, технику и не думал опробовать в условиях русской зимы. Солдаты и офицеры вермахта были одеты в стильную форму, пошитую на фабриках "Хуго Босса", но всё это утепление было рассчитано на условия европейской зимы, где минус 10–15 градусов являются катастрофой в масштабах всей страны. Не хватало даже шинелей — в 3-й армии выдавали одну шинель на четырёх солдат. Для утепления применялись жилетки, кальсоны, тёплые варежки, меховые наушники — ни шапок, ни тулупов, ни зимней обуви не было у многих частей вермахта.

Поэтому вермахт стал срочно утепляться, развернув против населения оккупированных территорий настоящий морозный террор: семьи выгоняли из жилья, невзирая даже на наличие маленьких детей, у них отбирались теплые вещи. Невзирая на нарушение устава, военнослужащие вермахта мастерили самодельные железные печки для установки в землянках и блиндажах. В окопах горели костры, несмотря на демаскирование позиции — замерзнуть немцы боялись больше, чем артобстрелов.

Чтобы лишить немцев дополнительных запасов продовольствия и не дать квартировать в теплых избах, Ставка издала приказ № 0428 от 17 ноября 1941 года, предписывавший "разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог". Однако позже, насколько я знаю, эта практика была отменена.

Вообще, очень неоднозначный приказ, мало того, что этих молодых девчонок и парней слабо готовили по ускоренным программам, в результате чего, много их было выслежено и поймано полицаями, фельджандармами и даже советскими жителями, которые остались под немцами на оккупированной территории. А куда было деваться тем жителям, если их дома и сараи поджигались этими группами, да еще и в лютую зиму — вот они сами и отлавливали, сдавая поджигателей немцам. Приказ с точки зрения стратегии войны правильный — врагу достанется лишь выжженная земля, но там же оставались советские люди, те люди, которые являлись кормовой базой для партизан, которые давали пополнение в партизанские отряды, а согласно этому приказу их обрекали на голодную и холодную смерть. Гуманнее было расстрелять всех тогда, кто остался в оккупированной зоне. Выполняя этот приказ, Зоя Космодемьянская, успевшая поджечь три крестьянские избы, при помощи этих же крестьян попала в плен к гитлеровцам в деревне Петрищево. Мы можем отдать лишь дань уважения тому, как держалась эта молоденькая девочка, что она вытерпела, какие побои и пытки перенесла, приняв героическую смерть ради веры в свои идеалы. Посмертно она была награждена медалью Героя Советского Союза.

Дотарахтев в предрассветных сумерках до речки, мы сделали привал или, как сейчас называют туристические гиды "санитарную остановку", да и сказывалась усталость от нервного напряжения. Всё делалось молча, вышли, оставив в кузове одного бойца наблюдать за обстановкой, а сами занялись важным и благородным делом. И тут нас взяли в плен.

— Хэнде хох, фрицы! — Прозвучало сзади голосом очень похожим на голос Ледкова.

— Тьфу, на вас, окаянные! — выругался Птицын. — Встал пописать, заодно и покакал! Лёд, Бурят, вы что, слепые совсем стали, своих не узнаете!

На всех напал нервный смех. Отсмеявшись, Лосев сказал:

— Мужики, мы взорвали батарею пушечную, "кипиш" там большой сейчас, надо бы уходить быстрее отсюда.

Мы быстро погрузились на грузовики и, повернув на восток, покатили немного быстрее — надо было уходить, потому что сейчас по тревоге будут подняты большие силы и выставлены новые заслоны. Рассвело. Проехав километров семь, мы сделали еще остановку, и разведчики разбежались по сторонам, чтобы поточнее сориентироваться на местности, где мы сейчас находимся относительно Гусенево.

Сергей Ледков рассказал мне, что у них приключилось.

— Идем мы, командир, не суетимся, Бурят вперед ушел, затем Ивашев, я следом метров через двадцать иду, а группа метрах в ста сзади топает. Первым передо мной шел Слава Ивашев. Вдруг автоматные выстрелы, вся очередь прямо в Славку и попала — наповал. Мы рассыпались между деревьев и стали отступать, отстреливаясь. Оказалось, что мы нарвались на вторую тройку эсэсовских разведчиков. Грамотно они нас гоняли, окружая, причем, втроем нас пятерых. Темно, никого толком не видно, те хорошо за стволами деревьев прячутся, и не поймешь, сколько их, хотя, судя по местам, откуда велась стрельба, я насчитал троих, но не уверен был. В общем, дело решил Бурят. Ардан, чего добавишь?

— А что сказать, — ответил Ардан, — услышал выстрелы, залег сразу, не увидел я их, но и они меня пропустили, видать, немного раньше я прошел, чем этот сектор попал в зону их видимости, а вот парней они засекли и, Славку жалко… В общем, они рассыпались веером и стали твою группу в клещи брать, а вы героически драпанули, паля в небо. Ну, я осмотрелся еще, похоже, они тройками ходят, и по огонькам выстрелов отстрелял их сзади всех.

— А что же надо было делать?

— Затаиться и обойти их, как они вас, а вы палили, показывая им, где вы бегаете. Но мне было легко работать, они на вас все внимание сосредоточили, однако.

Я взял нить разговора в свои руки:

— Понятно, при неожиданном контакте в темноте, когда не видно количество врага теряемся, надо тренировать нас против Лавриковцев.

— А дальше, — продолжил Сергей, — вынесли Славу поближе к нашим позициям, заберем после задания, похороним по-человечески. Потом снова рванули за вами, только решили по центру леса идти. Дошли до ручья, то есть замерзшей речке, но решили зайти еще дальше и вышли к деревне, а возле нее, смотрим, батарея закопанная стоит, мы стали подползать ближе, у костра два часовых, заползли сзади и в ножи взяли. Они закутанные в тулупы крестьянские сидят, неповоротливые. Там же и ящики со снарядами, мы затворы повытаскивали на всех четырех 105-мм гаубицах, еле сняли, примерзли, падлы, с собой забрали и в лесу выкинули, а ящики со снарядами толом обложили и машинкой подорвали. Вот хорошо рвануло-то.

Оказалось, что мы проехали дальше, и теперь надо было возвращаться к позициям батальона капитана Щеглова.

— Э, славяне, Бурята тоже касается, снимаем все немецкое, а то еще свои же и пристрелят.