Пока я предавался размышлениям, среди деревьев послышались голоса. Встрепенулся. Неужели я оказался неправ? Точнее прав в том самом первом чувстве, притянувшем к ней, а не в последующих измышлениях, которые я высказал Урлуху.

— Дарт, нам пора уходить, — обратился я к зместу. — Не будем пугать принцессу, пусть спокойно поест.

— Можно снова поохотиться, — азартно предложил младший друг, даже облизнулся.

— Нет, хочу понаблюдать за ней, попытаться понять, разгадать…

— Сам ведь сказал уходить, — не понял Дарт.

— Спрячемся за камнями, — я уже развернулся, чтобы нырнуть в воду, сполз, на мелководье, но не выдержал — оглянулся.

Замер. То, какой я видел её раньше, не шло ни в какое сравнение с тем, как она выглядела сейчас. Тонкая талия, упругая грудь, красивые ножки, выглядывавшие из-под коротковатого для неё платья, копна потрясающих локонов, спускавшаяся до бёдер… Вот только лицо было грустным, и вовсе не из-за меня — она смотрела под ноги и пока не подняла глаз.

Но как такое может быть? Неужели под мужской одеждой было что-то ещё, что помешало разглядеть все её прелести? Нет, теперь надо точно держаться от неё подальше, потому что, кажется, я начинаю жалеть, что не могу принять человеческую ипостась.

— Охотиться, — воззвал я к Дарту, максимально быстро устремляясь прочь от острова.

— С тобой всё в порядке? — удивился моим метаниям змест.

Я промолчал. Конечно, со мной было далеко не всё в порядке! Мне понравилась (и это слабо сказано) именно та дева, которая меня не слышит. Какой-то закон подлости! А вдруг она моя истинная? Надо бы посоветоваться с отцом — он в этом куда более опытен, но сначала спустить пар.

Отвлечься получалось из рук вон плохо. Я практически ничего не поймал, а потом и вовсе извинился перед Дартом и позвал отца. Плыть к родительскому острову не стал, ибо он находится в центральной части архипелага, посему движение там более чем оживлённое. Не хочу, чтобы ко мне приставали с вопросами, а учитывая всеобщее любопытство, особенно, когда запретили приближаться к моему острову, избежать их не получится.

— Сын? — Раздался голос отца в моей голове.

Он уже плыл на мой зов, в его интонациях чувствовалось беспокойство.

— Папа, кажется, я влип, — не стал увиливать от ответа.

Вообще, в нашей семье не принято плавать вокруг да около, мы предпочитаем прямоту, тем более между нами, мужчинами.

— Что, настолько хороша оказалась человечка? — Разумеется, он зрел в корень. — Рассказывай, как так получилось, что ты притащил её сюда? И почему сразу не заглянул к нам, после того, как поговорил с Маривой?

— Я оставил её на острове в беспамятстве, спешил проверить, не пришла ли она в себя. — Так себе объяснение, но что имеем, то имеем. — Она жутко испугалась моего вида, я пытался успокоить её, но… не смог. Она меня не слышит! Даже потом, когда приплыл Урлух со своей парой и успокоил её, она всё равно осталась глуха к моим воззваниям.

— А что, сильно взывал? — Хмыкнул отец, подплывая ко мне во плоти. — Какой-то ты нервный стал, эта девица плохо на тебя влияет.

— Пап, опиши, что чувствуешь, когда тебя тянет к истинной? — Мне было не до смеха, а отец именно шутил, повторяя любимую фразочку мамы.