Однако, в настоящее время капиталисты могут еще бодриться. Они имеют на своей стороне колоссальную инерцию установленных учреждений; детские души в школах находятся в их руках. На их стороне так называемые представители умственного труда; недаром Троцкий, на глупый упрек, что он зовет на службу и хорошо оплачивает специалистов (точно коммунизм означает организацию промышленности без мозгов и опыта), ответил: «Да, но сперва нам пришлось хорошенько их выпороть». Даже наши инженеры с высшим образованием, зарабатывающие меньше, чем простой монтер, боятся коммунизма, который довел бы их заработок до уровня заработка простого монтера.
Мое прямолинейное рассуждение, которое могло бы быть опасно (а в таком случае оно было бы излишне), если бы люди были политически интеллигентны, и рабочий класс не был бы превращен в торгашей до мозга костей двумя столетиями рабства заработной платы, – упадет в море политики лидеров труда, как камышек, брошенный мальчиком со скалы в море. Рабочие лидеры будут по-прежнему потрясать оружием забастовки. Трэд-юнионы, убедившись в несостоятельности тройственного союза, создадут союзы еще большей численности, так, чтобы провести в жизнь возможно полное приближение к всеобщей забастовке и тем сделать неудачу вполне несомненной. Многие из них верят, что тройственный союз мог бы иметь успех, если бы его организаторы решились выстрелить из пушки, которую они так тщательно зарядили.
Одного слова в пользу принудительного труда, или какого бы то ни было принуждения, кроме принуждения угрозой голодной смерти, или молящим взглядом голодных детей, было бы достаточно, чтобы послать любого рабочего лидера назад к станку или в шахту, как разжалованного и не могущего быть прощенным изменника свободе. Наши правители не поют публично о том, что «Керзон в министерстве иностранных дел и кое-кто может нажить кучу денег в грядущей войне с Америкой за обладание морями»; но они, примерно, хотят сказать именно это, когда им случается петь: «Слава Богу на небе, а на земле все в порядке». Может, это так. Может быть, наши цивилизации погибнут и возвратят нас в первобытное состояние именно потому, что мы не предназначены быть цивилизованными животными и что падение империй представляет собой не катастрофу, а торжество здоровой жизни, блаженное пробуждение от лихорадочных снов. Если это так, то нам, по-видимому, скоро придется снова пережить такое торжество, и тогда мы – или во всяком случае горсточка оставшихся в живых – отдохнем от капитализма и коммунизма, пока лихорадка снова не охватит нас. Но я лично не поклонник Аркадии, и мне хотелось бы испробовать на время коммунизм, прежде чем отказаться от цивилизации, как явления патологического. Во всяком случае, он вряд ли может привести к худшим результатам, чем капитализм.
Послушай, ты, первый с конца! Радиообращение к Америке
Привет, Америка! Привет, все мои американские друзья!
Привет, глубокоуважаемые старые лопухи, вы, кто весь прошлый месяц твердили друг другу, что я помешался на России!
Что ж, если последние новости с вашей стороны Атлантики соответствуют действительности, вряд ли вы твердите это сейчас.
Россия посмеялась над нами, смеявшимися над ней. Она обштопала нас, обскакала, посадила нас в лужу, утерла нам нос, победила нас по очкам и только что не нокаутировала. Мы читали ей нотации с высот нашего морального превосходства, а теперь рады бы спрятать за горными высями краску стыда в ее присутствии. Мы порицали ее за безбожие, и вот теперь над Россией сияет солнце, как над страной, возлюбленной богом, тогда как гнев господний всей тяжестью обрушился на нас и мы не знаем, где искать поддержки и утешения. Мы кичились своим мастерским умением заправлять торговлей и промышленностью, так прочно основанным на знании человеческой природы, и вот теперь мы обанкротились: ваш президент Герберт Гувер, прославившийся тем, что накормил миллионы голодавших в разоренной войной Европе, не в состоянии накормить своих собственных соотечественников в мирное время; отчаянные вопли наших финансистов здесь, в Англии, разнеслись по всему свету и привели к массовому изъятию вкладов из Английского банка и его подрыву; наш бюджетный дефицит достиг 850 миллионов долларов, а ваш – 4500 миллионов; наши промышленники не могут обеспечить работой три миллиона пар рабочих рук, а ваши должны были выбросить на улицу целых шесть миллионов рабочих; государственные деятели в обеих наших странах не находят ничего лучше, как разбивать голодающим головы или откупаться от них пособиями да благотворительными подачками; наше сельское хозяйство разоряется, а наша промышленность разваливается под бременем своей собственной производительности, поскольку, научившись производить богатство, мы не научились так же хорошо распределять его. И перед лицом всей этой деловой некомпетентности, политической беспомощности и финансовой несостоятельности Россия может похвастаться активным бюджетным сальдо в размере 750 миллионов; полной, до последнего человека, занятостью всего населения; научной постановкой сельского хозяйства, дающего удвоенные и утроенные урожаи; преуспевающими и все более многочисленными фабриками; дельными руководителями; атмосферой такой надежды и защищенности для самых бедных, какой никогда не бывало ни в одной цивилизованной стране на земле.
Понятно, что русские взирают на нас с полным презрением.
«Почему вы, дурни, не поступаете как мы? – обращаются они к нам. – Вы не можете обеспечить работой и прокормить своих соотечественников – так давайте присылайте их к нам, и, если это достойные люди, мы дадим им работу и средства к жизни. Вы даже не можете защитить своих граждан от обычных жуликов и убийц, не можете приструнить своих вооруженных гангстеров и рэкетиров, размахивающих пистолетами на улицах средь бела дня!» […]
Так вот, скажу вам в утешение, кое-какие из тех замечательнейших идей, которые претворяют в жизнь русские, были предложены полсотни лет назад американцами – кстати, многих из них за все их старания упекли в тюрьму. Я не американец, я ирландец, но разница невелика. В молодости я подпал под влияние американца по имени Генри Джордж, который открыл мне глаза на такие удивительные вещи, что я счел своим долгом развить дальше его взгляды. И вот я засел за сочинения немецкого еврея по имени Карл Маркс, который открыл мне глаза еще шире: мне стало ясно как день, что наша капиталистическая система с неизбежностью приведет к краху цивилизации, пусть даже некоторое время мы сумеем продержаться на плаву, обрекая на ужасающие страдания и унизительную нищету девять десятых населения. А четырнадцать лет спустя русский по имени Ульянов, более известный вам как Ленин, последовал моему примеру и тоже прочел Маркса.
В 1914 году наши империалисты ввергли нас в войну. Вы пытались остаться в стороне от этой войны, но вас втянули в нее. Благодаря вашему участию война, вместо того чтобы оправдать расчеты империалистов, ликвидировала три империи, сделала монархическую Европу республиканским континентом и превратила единственную европейскую державу, которая была больше Соединенных Штатов, в федерацию коммунистических республик. Это ведь не совсем то, чего вы ожидали, правда? Ведь ваших парней слали на бойню не под лозунгами «Да здравствует Карл Маркс!» и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». И однако вот что в результате получилось. За ваш «Заем свободы» и за кровь, пролитую вашими парнями, вы получили эту замечательную новую мировую державу, Союз Советских Социалистических Республик, или, сокращенно, СССР. Это не входило в ваши планы, но похоже, что в планы господа бога входило, чтобы вы получили именно это. Как бы то ни было, вы это получили и теперь должны примириться с этим.
Я знаю, вам трудно это сделать, потому что и вы, и бедная старушка Англия предстали перед судом по делам несостоятельных должников, где Франции уже пришлось заключать компромиссное соглашение с кредиторами из десяти центов за доллар, в то время как СССР, ваше детище, находится на крутом подъеме. Создается впечатление, что русские лучше нас управляются со своими делами, правда?
Впрочем, не вся ответственность за установление в России коммунизма лежит на вас. Вы разделяете эту ответственность со мной – да, со мной, Бернардом Шоу, который сейчас обращается к вам. В 1914 году, как, может быть, вспомнят некоторые из вас, я заявил, что, если бы у солдат обеих воюющих сторон была хоть капелька здравого смысла, они отправились бы по домам и занялись своим делом, вместо того чтобы бессмысленно убивать друг друга, потому что это приказали им их офицеры.
Кое-кто из вас страшно рассердился на меня: как мог я посмотреть с точки зрения здравого смысла на войну, которая является славным и патриотическим делом и не имеет никакого отношения к здравому смыслу! Так вот, у английских солдат не оказалось здравого смысла, и они продолжали убивать. У французских солдат не оказалось здравого смысла, и они продолжали палить по неприятелю. Так же глупо повели себя германские и австрийские солдаты. Итальянские солдаты тоже отправились воевать, а затем ринулись в бой и американские солдаты – эти оказались самыми глупыми из всех.
Но в 1917 году произошло удивительное событие. Русские солдаты послушались моего совета. Они сказали: «Хватит, навоевались» – и разошлись по домам. Они создали органы власти рабочих и солдат – их назвали Советами – и выдвинули лозунг «Вся власть Советам». Самодержавие, насквозь прогнившее и безобразно деспотичное, развалилось, как карточный домик, но Советы ничего не смогли бы сделать без вожаков и без плана преобразования общества. Вот тут и возникла благоприятная возможность для Ленина и его друзей, которые последовали моему примеру и политически образовали себя, читая Маркса. Они проявили смелость и воспользовались предоставившейся возможностью. Взяв в свои руки руководство в Советах, они создали Союз Советских Социалистических Республик, точь-в-точь так же, как Вашингтон, Джефферсон, Гамильтон, Франклин и Том Пейн создали за 141 год до этого Соединенные Штаты Америки. Если же у вас имеются какие-нибудь сомнения относительно сходства обоих этих случаев, то позвольте мне предложить вам в качестве воскресного развлечения занимательную игру в загадки: материалы для нее могла бы подыскать одна из ваших воскресных газет. Итак, составьте подборку статей в роялистских газетах и роялистских политических памфлетов, как английских, так и американских, напечатанных за последнюю четверть восемнадцатого века. Вычеркните даты, название страны и имена ее руководителей. А теперь предложите вашим друзьям отгадать, что вы вычеркнули.
Спросите, например, у них, о какой стране написано, что она порвала все социальные узы и, подстрекаемая бандой безбожников, пьяниц, распутников, воров и убийц, предалась анархии и всяческим низостям? Ваши друзья угадают неправильно. Они скажут – Россия, тогда как правильный ответ – Америка. Они выкрикнут – Троцкий, тогда как правильно – Вашингтон. Они заявят, что это слишком простые загадки, тут и отгадывать нечего, и назовут вам вместо Джефферсона Ленина, вместо Франклина Литвинова, вместо Пейна Луначарского и вместо Гамильтона Сталина. Когда вы откроете им правду, они, вероятно, перестанут с вами разговаривать, но вы преподадите им важный моральный урок, что и должно быть целью всякой воскресной игры.
Сегодня в Лондоне есть памятник Вашингтону, а завтра, без сомнения, в Нью-Йорке поставят памятник Ленину. Между прочим, вы можете закончить эту игру, обратив свои взоры на газету, которую вы сами имеете обыкновение читать, и если – что вполне возможно – вы обнаружите, что она изо дня в день пичкает вас и ваших ближних все теми же грубыми и злобными домыслами, какие вбивали в голову вашему дедушке об основателях Соединенных Штатов Америки, напишите письмо редактору и намекните ему, что вы предпочли бы что-нибудь поновей и что, если он не сможет предложить вам достаточно правдоподобных и не пропитанных ядом новостей о самом интересном политическом эксперименте в мире, вам придется выписать газету с более разумным взглядом на вещи или, если таковой не найдется, читать вместо газеты Библию.
А теперь вы, наверное, хотите узнать, какие впечатления я вынес из поездки в Россию. Американцы всегда интересуются моими впечатлениями от самых последних событий. Так вот, первым моим впечатлением было, что Россия полна американцев. Вторым – что каждый образованный русский был в Америке и Америка ему не понравилась, так как там ему не хватало свободы. Впрочем, первое впечатление оказалось не больше как иллюзией, возникшей в силу того факта, что все русские, полагающие, будто они умеют говорить по-английски, на самом деле говорят по-американски. Однако такое же впечатление оставляют теперь все европейские страны. По дороге в Россию и обратно я проезжал через Францию, Бельгию, Германию и Польшу. В каждой из этих стран мне оказывали тот или иной официальный прием. Но в каждом случае официального представителя или депутацию, приближавшихся ко мне для церемонии встречи, отталкивал восторженного вида американец, который весь светился радушием и приветливо восклицал: «Мистер Шоу, добро пожаловать во Францию (или в Польшу, Россию, Германию, смотря по обстоятельствам)! Я американец».
Вот чем объясняется такая ваша популярность во всем мире: вы всюду чувствуете себя как дома и всегда успеваете высказаться первыми. Представьте, какой это приятный сюрприз для меня, когда я, думая, что сдержанно и официально пожимаю руку местному королю, президенту, министру иностранных дел, архиепископу либо председателю местной литературной академии, оказываюсь в объятиях у бойкого американца, который приехал в эту страну на пару часов раньше, чем я.