³⁴⁹ Тернавцев В. О свободе совести // ЗПРФС. С. 165, 162.

³⁵⁰ «…По иным теориям, слишком выяснившимся в наш девятнадцатый век, Церковь должна перерождаться в государство, так как бы из низшего в высший вид, чтобы затем в нём исчезнуть, уступив науке, духу времени и цивилизации. Если же не хочет того и сопротивляется, то отводится ей в государстве за то как бы некоторый лишь угол, да и то под надзором <…> По русскому же пониманию <…> напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь Церковью и ничем иным более. Сие и буди, буди! <…> Общество христианское <…> в ожидании своего полного преображения из общества как союза почти ещё языческого во единую вселенскую и владычествующую Церковь» (Достоевский. 14, 58, 61). «Чтоб создать из государства, вечной жизни светлый храм!» (Ибсен Г. Бранд. Действие 5).

³⁵¹ «Христианство по существу своему чуждо насилию; оно не составляет государства» (Хомяков А. Полное собр. соч. М., 1900. Т. 8. С. 316). «…Государство, даже нормальное, никак не есть выражение достигнутого нравственного идеала, а только одна из главных организаций, необходимых для достижения этого идеала. Достигнутое идеальное состояние человечества, или Царство Божие как осуществлённое, очевидно, несовместимо с государством» (Соловьёв В. Оправдание добра. М., 1996. С. 387). «Внешний закон, внешняя правда в обширном и вместе определённом смысле, есть государственное устройство, <…> мы часто видим, до какой степени человек способен верить и верит в государство, которое есть его собственное, человеческое создание, царство от мира сего, следовательно, не Божий дар. <…> Везде видим поклонение государству, везде видим, что идеал его, идеал порядка, внешней стройности, ловко прилаженного, так сказать механического устройства, пленил ум человеческий. <…> Государство, как принцип – зло. Но явления этого принципа, факты, подлежат особому суждению. Государство должно быть христианское, но становится христианским не принцип, а люди, корпус государственный. Внешний закон правды должен быть почерпнут из внутреннего нравственного закона» (Аксаков К. Полное собр. соч. Т. 1. М., 1861. С. 53, 56). «…Государство самым убедительным аргументом в системе своих мероприятий признаёт внешнюю принудительную силу; основной стихией церковной жизни является свобода. <…> Цель высших идеальных стремлений Церкви в отношении к государству заключается в том, чтобы ассимилировать его по своим законам, пропитать его своим духом, т. е. формально-юридические отношения его членов заменить отношениями нравственными» (Завитневич В. Указ. соч.). Вскоре это начал повторять и Бердяев: «Христианского государства никогда не было и никогда не будет» (Вопросы религии. Вып. 2. М., 1908. С. 108); это «есть смешение Нового Завета с Ветхим, благодати с законом, свободы с необходимостью» (МЕ. 1910. № 24. С. 21). См. также: ОСК. III.3; IV.5.

³⁵² «Сын Божий соединён Своей телесностью со всем, что вещественно. В этом отношении можно сказать (об этом опять-таки Максим Исповедник пишет), что Христово воплощение является космическим явлением, то есть это явление, которое сродняет Его со всем космосом, со всем, что создано; потому что в тот момент, когда начинает быть энергия или вещество, оно узнаёт во Христе себя самое в славе соединения с Божеством. <…> Христос, будучи человеком в полном, совершенном смысле этого слова, сродни Своей телесностью всей твари: самый маленький атом или самая великая галактика в Нём узнаёт себя самое во славе. Это очень важно нам помнить, и мне кажется, что, кроме православия, ни одно вероисповедание на Западе не восприняло космичность воплощения и славу, открывшуюся для всей вселенной через воплощение Христово» (Антоний Сурожский, митр. О встрече. Клин, 2000. С. 184–185). Спустя 20 лет формулировку Свенцицкого повторил Бердяев в работе «Философия свободного духа» (гл. 10.1): «Церковь есть охристовлённый космос». См. также прим. 275.

³⁵³ Христиане должны устраивать свою жизнь по образу и подобию Царства Небесного, где Христос «упразднит всякое начальство и всякую власть и силу» (1 Кор. 15, 24). «Истинная Церковь внутри себя упраздняет всякую власть, внутри Церкви нет власти, но царит любовь и свобода» (Булгаков С. Церковь и государство // Вопросы религии. Вып. 1. М., 1906. С. 62). О преходящей ценности власти: ОСК. III.1–2. См. также прим. 143.

³⁵⁴ «Церковь, в составе своём, не есть государство: она не имеет ничего общего с государственными учреждениями и потому не может допустить ничего похожего на условное соединение» (Хомяков. 2, 246). «…Суд Церкви есть суд единственно вмещающий в себе истину и ни с каким иным судом <…> существенно и нравственно сочетаться даже и в компромисс временный не может. Тут уже нельзя в сделки вступать» (Достоевский. 14, 71). См.: ОСК. III.3.

³⁵⁵ См.: ОСК. III.7.

³⁵⁶ Министр внутренних дел В. К. Плеве казнён 15 июля 1904 Е. С. Созоновым по приговору ЦК партии эсеров; возглавивший Севастопольское восстание П. П. Шмидт расстрелян 6 марта 1906 по приговору военно-морского суда.

³⁵⁷ Статья Вл. Соловьёва «Немезида» (1898) из цикла «Пасхальные письма» вместе с письмом «О соблазнах» вошла в приложение к «Трём разговорам».

³⁵⁸ Любопытно, что в статье Гиппиус «Меч и крест» (1926), где разбирается работа Вл. Соловьёва, именно эти слова из цитаты исключены.

³⁵⁹ Центральное положение речи на суде защитника Мити Карамазова (Достоевский. 15, 154).

³⁶⁰ 4 февраля 1905 эсер И. П. Каляев (1877–1905) убил бомбой вел. кн. Сергея Александровича, одного из главных виновников гибели тысяч людей на Ходынском поле и в Кровавое воскресенье. Двумя днями ранее не привёл приговор Боевой организации в исполнение, пожалев находившихся рядом детей. «В тюрьме его посетила великая княгиня и принесла ему Евангелие и икону Спасителя. Растроганный, он принял подарки как знак её благодарности за то, что он пощадил её и детей. Конечно, не каждый террорист <…> был Каляевым, но нечто каляевское было свойственно всему террористическому движению народников» (Степун Ф. Сочинения. М., 2000. С. 620).

³⁶¹ По-видимому, Свенцицкий был знаком с идеями христианского философа И. Г. Фихте (мл.), считавшего средства и цели основной формой отношений между реальностями, а весь мир по своей внутренней координации – непрерывной цепью средств и целей.

³⁶² Называвший своё учение «христианским сократизмом» Г.-О. Марсель ценил мысль из своей пьесы «Завтрашняя жертва» (1919): «Любить – значит говорить любимому человеку: “Ты не умрёшь”» (Марсель Г. Пьесы. М., 2002. С. 150).

³⁶³ Деян. 5, 1–10; Житие прп. Льва, еп. Катанского.

³⁶⁴ Ср.: ОСК. VIII.1–3. Завершая в работах 1919 решение вопроса о христианском отношении к войне, о. Валентин не отверг свои основные положения, как мнится некоторым исследователям, но последовательно развивал идеи раннего периода.

³⁶⁵ Свенцицкий сделал то, что пытался совершить В. Соловьёв в статье «Немезида»: дал логическое определение «черты, которая отделяет принуждение, как нравственную обязанность и как подвиг самопожертвования за других, от насилия, как обиды, как неправды, как злодейства»; обозначил «узкий, но единственно надёжный путь, которым должно идти человечество между бездною мёртвого и мертвящего “непротивления злу”, с одной стороны, и бездною злого и также мертвящего насилия».

³⁶⁶ Здесь ещё одно сходство с учением славянофилов: см. концовку прим. 143. О христианском понимании свободы см. также статью «Религиозный смысл “Бранда” Ибсена» (гл. 2); вопрос о насилии в контексте учения Л. Толстого – с. 350.

³⁶⁷ «Нельзя осудить всякое насилие безусловно. Если кто буйствует неукротимо, то необходимо употребить насилие, чтобы связать его. Если надобно поймать и задержать преступника, вора, разбойника, он, конечно, не допустит сего добровольно» (Филарет Московский, свт. О государстве. Тверь, 1992. С. 37).

³⁶⁸ Почти буквально повторено Бердяевым в гл. 6 «Философии свободы» (1911): «Свобода религиозной совести есть нечто положительное и содержательное, а не отрицательное и формальное».