Прижав ладонь к губам, я поняла, что рот и правда открылся. Вот же! И как это прикажете понимать? Он, действительно, так хорошо меня знает?
Верить в собственную предсказуемость не хотелось. Вот обязательно сотворю что-нибудь эдакое! При случае, разумеется.
Но почту проверю, как только вернусь.
Почтовый ящик оказался пуст.
"Корреспонденции нет. И ничего я не возмущалась"
Вестник растаял, уроки сделаны. Расположились мы в гостиной у разожжённого камина. Пламя уютно потрескивало, что делало холл гораздо уютнее и теплее. Фисса рисует, я пытаюсь читать.
Вообще хороший дом. Надёжный. Хочется верить, что хозяин дома не менее надёжен. Только на какую его надёжность я могу рассчитывать?
Сижу, переводя невидящий взгляд с пламени на книгу. Очередной роман выталкивает мысли к роману собственному. Роман ли? Что вообще между нами за отношения? Как долго они продлятся? Мы вместе или порознь, просто проводим время?
Мучительно хочется знать. Вряд ли что-то изменится, узнай я, что мы просто развлекаемся, или признайся он мне в любви.
Просто хочется понимать.
У наших отношений есть единственный вариант будущего, — неофициальная, незаконная связь. Будь намерения Роберта серьёзными, он бы уже обозначил их, сделал предложение. Я прекрасно понимаю, что все предложения об общем будущем поступают исключительно до совместной ночёвки. Не было до, после нечего и надеяться.
Готова ли я к такому? Хочу ли я быть с ним, пусть даже всю жизнь, наблюдая издали, как он разрывается на два дома? Знать о жене, детях от неё? При всём этом оставаясь в тени?
Невозможно описать словами происходящее между нами. Я не знаю таких слов. Нам невозможно, остро, мучительно хорошо. Знаю и ему тоже. Я вижу это. Вижу, как смотрит на меня. По тому, как набрасывается при каждой возможности скрыться от чужих глаз. Где бы мы ни находились. Какое бы время дня и ночи ни было. Это что-то ненормальное, неадекватное. Каждый раз я отдаюсь ему, словно в последний раз. Так же остервенело он берёт меня. Будто пытается выпить всю. А я его.
По началу я, признаться, испугалась такого напора. Лишь стоило отбросить полог приличий, воспитания, этикета, перестать думать о том, как и что должно, приняла, что и не могу по-другому. Не могу не хотеть его, не быть готовой для него всегда. Днём ли, ночью. Стоит ему только задержать на мне взгляд, как предвкушение появляется само собой.
Эти ощущения напрочь сносят вбитые в голову установки. Только в слух я об этом не признаюсь. Но и закрываться не хочу. Скорее всего всё это не навсегда. Либо ему самому наскучит, либо он женится и уйду я. Создатель! О чём я думаю! Мы вместе без году неделю! Возможно, всё уже закончилось, просто я не в курсе.
Как бы там ни было, пусть идёт, как идёт. Но всё же стоит хотя бы попытаться не влюбиться.
И хотя бы стараться разговаривать с Робертом. Хоть иногда. В присутствии посторонних мы держимся отстранённо, обсуждая природу-погоду. Стоит только остаться наедине, как кажется, вот сейчас, утолится этот голод и обязательно спрошу. О работе, о расследовании, в принципе о нём. Только насыщение приходит вместе с усталостью и сном.
Несколько раз уже он относил меня спящую в спальню, когда я была не в силах проснуться. Или как сегодня, — я в ужасе от того, что Лифисса проснётся сама и придёт ко мне, выталкивала его, когда уже было светло.
Размышления прервала Мелани. Громко пыхча, она собирала с чайного столика наши книжки и рисунки.
— Мелани, прости. Но что ты делаешь?