— Он не человек. Он враг, — завопил Писарчук. — И ты с ним заодно... — Не помня себя от ярости, начальник контрразведки замахнулся плеткой на Михаила. И зря. Резким ударом ребра ладони по шее лейтенант Обут послал истязателя в нокаут.

— Ты что натворил? — завопил Носенко, хватаясь за кобуру. — Да я тебя сейчас в пыль!..

Михаил похолодел. Он не позволит убить себя. Да и кто такой Носенко, чтобы распоряжаться жизнями людей?.. Едва уловимым движением лейтенант сдернул с плеча автомат и направил его на комбата.

— Не дрыгайся, — сказал тихо, но с такой яростью, что Носенко поверил: это не пустая угроза.

— И ты посмеешь? — спросил.

— Посмею, ты не оставил мне выбора, — ответил Михаил и взвел затвор. — Оружие на стол!

Носенко подчинился. Пистолет, брошенный им, тяжело плюхнулся в тарелку с квашеной капустой.

— Я долго не верил в то, что про тебя рассказывали, кровавый комбат, — усмехнулся Обут. — А теперь вижу, люди говорили правду. Пристрелить тебя, гада, к сожалению, прав не имею. Дождусь, пока осудят принародно.

— Ты за все ответишь, Обут, — сдавленно прошептал Носенко. — Из расположения батальона тебе не выбраться. Берегись!

— Кого пугаешь, комбат? Я давно перестал бояться...

Не сводя глаз с Носенко, Михаил взял со стола кортик, разрезал веревки, спутавшие руки прапорщика.

— Свяжи подполковника, — распорядился он. — Работай в темпе.

Рохляков охотно выполнил приказание, методично связав руки, ноги и в заключение засунув в рот Носенко кляп.

— Ас этим что делать? — показал прапорщик на Писарчука.

— Не трать силы, дохляк не скоро оклемается. Займись дежурным, пока я обстановку разведаю.

Спеленав перепуганного насмерть дежурного, прапорщик выскочил вслед за Обутом на крыльцо. Над городом во всю разгоралась заря. Начинался новый день. В любую минуту мог прозвучать сигнал тревоги, и тогда не уйти. Нужно было спешить!..