— Больше я ничего не помню. Только обрывки, какие-то клетки, духота, жара. Меня поили этой горькой настойкой, и я засыпал. Рабы на стоянках поили мясным бульоном, пытались меня кормить, но к тому времени я уже не мог есть. Потом проснулся в вашем доме оттого, что старая женщина окатила меня холодной водой из ведра. Дальше вы знаете.

— Мне жаль твою семью, Най, но я рад что ты смог выжить и стал настоящим мужчиной. Достойным сыном своего отца.

— Если вы не против, капитан, я сделаю из этого шелка модель летающего змея. Мне очень хочется исполнить задуманное.

— Делай что пожелаешь, я рад что ты с нами, Най!

Возможно, что, рассказывая мне свою историю, парнишка и приукрасил, а может, чего-то и не сказал, не имеет значения. В любом случае, если хоть часть его рассказа правда, это многое объясняет. И его мастерское владение оружием и ухоженность, и грамотность.

Живя при дворе живой игрушкой наследника местного князька, он должен был соответствовать до определенного времени, а после, когда становился опасным и непредсказуемым, его просто убивали. Да, знатные особы не сильно церемонятся со своими слугами и рабами.

Харбу-Махар вышел на палубу, зевая и почесываясь. Следом за ним буквально выполз великан Бал-баш.

— Дрянь погода, — брякнул Балбаш, сплевывая за борт. — Дождливая весна. Так и все лето хлюпать будет. Дороги вообще не просохнут.

— Да, это не пустыня, — согласился касарец, — тут даже туман все равно что напасть. Сгнию заживо в этом климате, вон весь какими-то язвами покрылся, от этой сырости болотной!

— Это все еще пчелиные жала из тебя выходят, — успокоил коллегу Балбаш. — Пей брагу, и все пройдет. Верное средство от сырости. Она хоть и не очень крепкая, а лечит от всякой хвори очень хорошо.

— Да где ее взять, брагу-то?! — вздохнул Харбу-Махар, пожимая плечами. — У нашего доброго капитана только вино. Да к тому же такое доброе, что я и уходить с корабля не хочу, так бы и летал с господином Брамиром.

— Я вам, уважаемый маг, всегда буду рад, только скажите и вы станете желанным товарищем на корабле.

— Спасибо за предложение, капитан, я бы рад, да вот только тяжеловато мне уже бороздить небо, стар я, да за семьей надо присматривать.

Старик касарец с уважением поклонился и повернулся к Балбашу.

— Может, ты, рыжий боров, сваришь свежей браги? Чего зря пузо себе протирать! Занялся бы делом.

— А что, может, и сварю! Меда у меня бочонок припасен, зерно в трюмах есть. А пожалуй что и сварю…

После того как Балбаш спас жизнь старику касарцу, покусанному пчелами, оба мага совершенно перестали ссориться и во всем поддерживали друг друга. Харбу-Махар проникся уважением к лекарским талантам северянина, а рыжий великан Балбаш относился теперь к старику как к своему пациенту. Хоть они и оставались все такими же собутыльниками, отношения их явно наладились.

В какой-то момент я отвлекся и не заметил, как старик касарец вприпрыжку отбежал в сторону и, сдернув с мантии пояс, стал что есть духу колотить по перилам, бортам и снастям, разложенным небо-ходами на палубе для ремонта.

— Оса! — кричал старик, надрывая сиплое горло. — Убейте осу! Скорей!

Сказав это, Харбу-Махар бросился с ремнем в руках на капитанский мостик, прикрывая голову руками. Я присмотрелся и увидел, что действительно над палубой вертелись две огромные осы. Мы летели не очень высоко, почти касались верхушек деревьев, не удивительно, что гадких тварей привлек наш корабль. Балбаш не рискнул броситься на мелких насекомых, вместо этого он отошел в сторону и стал нашептывать какое-то заклинание. Это была не молитва духам, не причитания, это было именно заклинание. Маг шептал слова и водил в воздухе руками. Поворачивался, шумно выдыхал и повторял нашептывания, теперь уже глядя в другую сторону.