— Я убил ее. Я столкнул ее с лестницы, когда мне было двенадцать лет. Я знаю, что именно этого она на самом деле и хотела. Она умерла быстро и безболезненно. Если ваши друзья вскоре не появятся, вы тоже умрете. Но это будет очень, очень медленно. Люди в десяти тысячах миль отсюда перевернутся во сне.
Даже не осознавая того, что делает, Патриция отодвинулась от него на фут дальше — настолько, насколько это было вообще возможно. Тем не менее ей все равно казалось, что он от нее слишком близко. В последние несколько лет она иногда думала, что уже готова к смерти. Ей не хотелось с ней мириться, но без Билла ее мало что удерживало в этом мире, и, возможно, уже пришло время свидания со смертью. Однако, сидя в снегу рядом с тем, кто казался одновременно и нечеловеком, и сверхчеловеком, она поняла, что в свидании со смертью нет ничего героического и многозначительного. Ты просто превращаешься в мертвеца. И ей очень не хотелось пополнять их молчаливые ряды.
Она думала о том, что ему ответить. Снегопад усилился, и почти полностью стемнело — а она оказалась в ловушке посреди леса, со связанными руками, в компании безумца.
В конце концов она решила вообще ничего не говорить.
Внезапно он встал и посмотрел на вершину обрыва позади нее, затем повернулся и уставился куда-то назад, наклонив голову и слегка приоткрыв рот. Потом перешагнул через ручей и одним махом вскарабкался наверх.
— Они идут, — сказал он.
Ему это, похоже, не нравилось. Патриция даже не была уверена, кого он имеет в виду. Некоторое время он стоял, словно принюхиваясь, а затем исчез, будто скрывшаяся за облаком луна.
Патриция подумала, не попытаться ли бежать, но ноги ее онемели, и она понимала, что идти некуда. Сжавшись в комок, она закрыла глаза и стала вспоминать Верону.
Глава
29
На этот раз мы все его услышали.
Отрывистый щелчок, не слишком близко, но достаточно резкий для того, чтобы пробиться сквозь шум ветра, и мое собственное тяжелое горячее дыхание. Коннелли быстро повернулся.
— Спускаемся.
Нина положила руку мне на плечо и толкнула вперед. Мы пригнулись, пытаясь двигаться бегом, но в итоге лишь быстро ковыляли, спотыкаясь в снегу глубиной в фут. Остановившись, мы спрятались за двумя деревьями, рядом с шестифутовым каменным выступом, держа в руках пистолеты.
Коннелли и его помощник, пятясь, отступали к нам с винтовками наготове. Голос Фила звучал слегка хрипло, но шаги его были размеренными и четкими.
— Вы его видите?
Коннелли покачал головой и описал стволом плавную дугу.
Когда они добрались до нас, я бросил взгляд назад — в лесу не всегда легко определить, откуда доносится звук, а я видел, как порой бывает в фильмах. Различить что-либо было почти невозможно. Впереди поднимался темный склон — деревья, камни, кусты, снег, — похожий на одну из картин Эшера, различные варианты восприятия которых мелькают перед глазами, пока не сольются в неясное туманное изображение. Нигде не было заметно никакого движения.
Я снова посмотрел вперед. Там тоже ничто не двигалось, за исключением падающего снега. Мы все медленно поворачивали головы, вглядываясь и прислушиваясь. Шли секунды.
Напряжение в ногах начало ослабевать. Моя правая рука без перчатки онемела от холода. Переложив пистолет в левую руку, я сунул правую под мышку, поморщившись от боли в плече. Снова взяв пистолет в правую руку, я почувствовал себя намного лучше, хотя мне казалось, что еще немного — и тяжелый кусок металла просто к ней примерзнет.