Он был хорошо знаком с моим личным делом. Приятно, когда тебе оказывают личное внимание.

– Гражданин начальник… – начал я.

Дроздов меня остановил, подняв руки в знак протеста:

– Олег Эдвардович, зачем вы так? Я же не в МВД работаю! Называйте меня по имени-отчеству; у нас же беседа, а не допрос!

– Я в заявлении все изложил, – кивнул я на свое заявление на столе. – Я здесь до мая сидеть не намерен: буду добиваться этапирования. Любыми средствами.

Получилось это как-то не очень твердо и не очень убедительно. Ну да получилось как получилось.

– А куда вы спешите? – неожиданно поинтересовался Дроздов. – Здесь вы в тепле, можете до весны на койке проваляться, если не будете нарушать режим, а в тайге вас ничего хорошего не ждет. Вы же нашей сибирской зимы не знаете!

Ему явно хотелось поговорить. Я решил молчать: уже все сказал и даже написал.

Дроздов тоже помолчал, затем прокашлялся и сказал:

– Значит, вы намерены настаивать на немедленном этапировании и свою позицию менять не желаете?

Было похоже, что у него уже есть сформированное решение, и перед тем, как объявить его мне, ему нужно было подтверждение моей позиции.

– Буду держать голодовку, пока меня не этапируют в ссылку, – сказал я. – Или пока не умру.

Это я добавил для драматического эффекта: умереть я, конечно, не мог, потому что меня были обязаны кормить насильно каждые восемь или десять дней, но я решил не заострять на этом внимание.

– Понятно, понятно. Ну тогда хорошо, – неожиданно согласился Дроздов. – Если так, мы вас сейчас заберем и отвезем по месту отбывания наказания.

Этого я не ожидал. Вот так вот легко? Главное, не верить в хорошее, а то потом тебя “кинут” – одно расстройство. И кто эти “они”? ГБ не этапирует заключенных, этим занимается МВД. “Развод” какой-то.

Или правда?

Первое – не показывать волнения.

– Василий Николаевич, – сказал я как можно ленивее, словно о чепухе говорим, – в каком смысле вы меня заберете? Кто – вы? Вы же сказали, что вы из КГБ. А этапирует МВД.

– Ну, поможем товарищам, – заулыбался Дроздов. – А то они сейчас никого не возят, как мне объяснили. Не волнуйтесь, Олег Эдвардович, довезем вас в целости и сохранности. – Он осмотрел меня как-то скептически. – Вам бы, конечно, поесть нужно перед дорогой, а то вид у вас… нездоровый.

“Развод”! “Развод”! Так и знал: никакой он не гэбэшник, а просто “мусорской” опер – пришел “развести” меня на окончание голодовки. А я почти поверил! Мудак наивный.