Глава 50

Мирьям

— Мирьям, все нормально? — теплая ладонь подруги мягко касается моих прохладных пальцев, — Как ты? Не доверяя дрожащим рукам, поспешно ставлю чашку на стол. Еще для полного счастья не хватает светлую блузу испортить! Моя нервная адресованная обеспокоенной подруге улыбка, так и не затронувшая глаз, сползает еще раньше, чем я вновь успеваю бросить взгляд через идеально чистое стекло на представительный синий автомобиль. Нет, не померещилось! «AURUS Senat», словно страшный призрак из моего прошлого, все на там же месте — припаркован напротив кафе, прямо возле «Парадайз Плаза». Так и не получив ответа, Аня сводит на переносице брови, вглядываясь в мое лицо. Щеки мгновенно вспыхивают, и я беспомощно поправляю застёгнутый на все пуговицы неожиданно ставший удавкой воротничок блузы. — Что-то болит? — Ожерельева настойчиво повышает тон, и я виновато морщусь. — А? — растерянно откликаюсь, пристально наблюдая за тем, как дверь автомобиля неспешно открывается и на свежевыкатанный темно- графитовый асфальт опускается белый кроссовок с оранжевыми полосками «Рибок», за которым следует второй. — Да-да. Все хорошо, Ань. Только вот я в этом совершенно не уверена. Я уже давно не верю в различного рода совпадения. Рука машинально тянется к сумочке, где в боковом кармане лежит сотовый. С напряжением наблюдаю за тем, как из синего автомобиля наконец-то полностью появляется высокий молодой человек. Он похож на тех, которые принадлежат к так называемой «золотой молодежи». Почему я так думаю? Все просто: когда-то, причем, в не таком уж и далеком прошлом, я сама относилась к этой «касте». Мне не составляет труда мгновенно вычислить по внешнему виду и поведению молодого человека, что он действительно принадлежит к так называемому высшему классу.

Брюнет, несомненно, имеет богатых и влиятельных родителей. Я даже более, чем уверена, что все его вечера наполнены нескончаемой роскошью и развлечениями определённого свойства: дорогие элитные клубы, СПА, гонки на спорткарах. Пытаюсь вспомнить видела ли я его когда-нибудь ранее?

Может быть, это отвергнутый бывший поклонник? Морщу задумчиво лоб и тут же отметаю пришедшую на ум шаткую версию. Вряд ли… Слишком уж молодо он выглядит. Едва ли ему есть даже восемнадцать. На экране подсвечивается рабочий номер телефона Давида. Любимый словно чувствует на расстоянии мое состояние. Выведенное белыми буквами имя настойчиво мигает, пока я, словно выйдя из транса, поспешно жму на изображение зеленой трубки. — Давид? Из динамика доносится бархатный тембр жениха, дающего распоряжения секретарю, и я мгновенно ощущаю, как по жилам растекается такое знакомое родное тепло. Даже на расстоянии слыша его голос, я тут же ощущаю себя в безопасности. — Малыш, — наконец Давид всецельно переводит на меня внимание, — еще десять минут и… Прежде чем Давид успевает продолжить, поспешно тараторю, близко прижимая губы к самому динамику. — Давид, я здесь, в «Лануж», на первом этаже и, кажется, — перевожу дыхание, чтобы поспешно продолжить, — то есть я вижу тот самый «AURUS Senat». Давиду не надо пояснять, что это за машина. — Сейчас буду, — голос Садулаева заметно меняется. Он уже не такой ровный, каким был секунду назад. — Дай мне пару минут, Мирьям. Как только завершаю разговор, Ожерельева пересаживается ко мне так близко, что почти касается щекой моей щеки. — Мир, что происходит? — Аня, почувствовав не ладное, выглядывает из-за моего плеча и пялится в окно, совершенно не задумываясь об осторожности. Внутри меня зарождается разочарованный стон, которому я не позволяю ни под каким предлогом выбраться наружу. Ох, уж эта Ожерельева Никакой с ней конспирации. Не справившись до конца с раздражением, бурчу: — Ничего такого, не считая того, что там автомобиль, — указываю легким кивком головы в сторону «AURUS Senat», — из-за водителя, которого я попала в очень серьезную аварию. — Правда, что ли?! — восклицает достаточно громко Аня и, тут же заметив мой возмущенный взгляд, предусмотрительно понижает тон. — Скорость превысила? — глаза подруги становятся большими, как плошки. Почему-то она сразу вынесла вердикт в том, кто был виновником происшествия на дороге. — Вы судились, да? Фыркаю с негодованием. Вот тебе и подруга! А как же поддержка?! И вот это: "Настоящий друг — это тот, кому ты, позвонив ночью, можешь сказать: Я убил человека. А он ответит: куда будем прятать труп?" — А, что это сразу я?! — запальчиво отвергаю версию Ожелеьевой. Раздосадовано сжимаю телефон в руке так, что даже белеют костяшки пальцев. — ОН виноват! Во-первых, подрезал моего Давида, когда мы ехали в отель, а во-вторых, после увязался за мной — провоцировал! — чеканю, не давая вставить подруге и слова. — Этот мажор сделал все, чтобы втянуть меня в свои дурацкие «игры» в догонялки. Подруга скептически приподнимает аккуратно выщипанную бровь пшеничного цвета, и я, стушевавшись на секунду, уже не так уверенно оправдываюсь: — Да, если бы он не пересек, обгоняя меня, двойную сплошную, я бы не врезалась в дерево и не разбила бы машу Давида! Ежусь вспоминая, как новенькая эксклюзивная иномарка всего за пару мгновений превратилась в настоящую бесполезную груду металлолома. Даже вспоминать больно о случившемся с автомобилем жениха безобразии, не говоря о том, что ко всему прочему пострадала не только моя бедовая голова, но и гордость. А все оказывается из-за какого-то глупого напичканного родительскими зелеными «фантиками» мальчишки! — Откуда только такие берутся… — вовремя прикусываю язык, вспомнив с запоздалым смущением то, с каким азартом включилась в «гонки», несмотря на предостережения Давида. Как жаль, что я не послушалась его тогда, а ведь он сказал такие верные слова: главное не то, сколько стоит твоя тачка, а то, какими человеческими качествами обладает тот, кто сидит за рулем. Да, превысила скорость, но, кроме этого, с моей стороны больше не было нарушений, в отличие от хозяина «AURUS Senat», который, судя по всему, перепутал дорогу с гоночным треком! Парень, ничего не подозревая, поворачивается к нам боком и принимается «копаться» в смартфоне, что по размеру не уступает кирпичу. К своему облегчению замечаю спускающегося по лестнице «Парадайз Плаза» Давида. Сердце делает рывок навстречу любимому. Вот сейчас-то и восторжествует справедливость! Поправляя на ходу стильный черный галстук, он не сводит взгляда с моего обидчика. Его движения плавные, будто у приготовившейся к броску пантеры.

Я уже даже начинаю ощущать чувство, так схожее с триумфом, как через секунду растерянно округляю губы в букве «О», а все потому, что парнишка, заметив Садулаева приподнимает ладонь в приветственном жесте.

Глава 51

Мирьям

— Почему моя девочка так тяжело вздыхает?

Отрываюсь от строк книги, моментально вскидывая глаза на Давида, так внезапно появившегося на пороге гостиной.

— Надеюсь, я не являюсь причиной этому?

Его фраза так похожа на ту, что он однажды сказал мне в прошлом… Только вот теперь, по прошествии времени, мои чувства совершенно противоположны тем. По венам разливается тепло, когда я окидываю взглядом любимого. Он в ответ обаятельно улыбается, демонстрируя ямочки на щеках, и старательно что-то прячет от меня в руках у себя за спиной. "Наивный!" — усмехаюсь про себя.

Срабатывает что-то древнее — инстинктивное, и я наклоняю кокетливо голову набок, от чего тёмная масса блестящих волос, словно бурная река, эффектным шёлковым потоком растекается по плечам. Уж что-что, а сюрпризы я очень даже люблю! Прикрываю вспыхнувшие в нетерпении блестящие зелёные глаза ресницами. Ну же! Вопросительно приподнимаю бровь, показывая этим жестом, что как не старайся, от моего взгляда совершено ничего не утаить.

— Что у тебя там? — пытаюсь сделать скучающий и совсем незаинтересованный голос, но, как не стараюсь, в нем звенит нетерпение, на что Давид откликается слегка хриплым мягким смехом. Его не надо спрашивать два раза. Давид уже возле меня, а я, блаженно прикрыв глаза, прикасаюсь щекой к тугим лепесткам шикарного букета светло-кремовых свежесрезанных кустовых роз. Они такие красивые! Будто кто-то, совсем не жалея времени, тщательно отбирал бутон за бутоном, следя за тем, чтобы они были схожи не только по цвету, но и по форме.

— Моей красавице, — целует нежно в лоб и я, зардевшись от удовольствия, почти мурлычу, как кошка, объевшаяся сливок. Даже шипы срезаны…

— Ой, спасибо, любимый, — слово "любимый" срывается с губ совершенно естественно — как дыхание.

Ощущаю, с какой бешеной скоростью лупит со всей силы мужское сердце под моей ладонью, что расслабленно покоится на широкой груди Давида, обтянутой приятной белой тканью рубашки. Я даже не думала, что такое простое слово, как «любимый» может настолько сильно взволновать Давида. Мгновенное раскаяние пронзает острой ядовитой стрелой, заставляя отложить букет чуть поодаль от себя на диванчик, и нежно запустить пальцы в прохладные шелковистые пряди волос будущего мужа. Как же редко я дарю ему тепло и ласку, что незначительное внимание так действует на жениха…

Словно не доверяя услышанному, Давид отстраняется и осторожно смотрит на меня своими невозможно тёмными глазами. Я в свою очередь, занята тем, что зачаровано рассматриваю янтарные крапинки вокруг его зрачка. И как я раньше не замечала всей красоты карих глаз?! Никакие синие или зеленые и рядом не стоят!