Официант посмотрел на меня в явной надежде, что я не испорчу его день и не закажу какое-нибудь блюдо.

– Кофе есть?

Он кивнул.

– Давайте. Черный. С виски.

Он поплелся прочь. За его спиной я саркастически поднял бровь.

– Не докапывайся ты до него. Думаю, работать здесь – то еще удовольствие.

– Могло быть и хуже. Мобилизация, например. Ну и потом, – я обвел рукой окружавшие нас артефакты, – ты посмотри на декор. Разве не предел мечтаний?

Слабая улыбка.

– Такеси, – она склонилась над столом. – Когда вы настроите оборудование, я… я к вам не присоединюсь.

Я кивнул. Ожидаемый поворот.

– Прости.

– Да за что тут извиняться?

– Ты… Ты много сделал для меня за два последних месяца. Вытащил из лагеря…

– Мы тебя вытащили из лагеря, потому что ты нам была нужна. Забыла, что ли?

– Я это сказала, потому что злилась. Не на тебя, но…

– Да на меня, на меня. На меня, на Шнайдера, на каждого человека в форме, – я пожал плечами. – Я тебя не виню. И ты была права. Мы тебя вытащили, потому что ты была нам нужна. Ты мне ничем не обязана.

Она не отрывала взгляда от своих сложенных на коленях рук.

– Ты помог мне восстановиться, Такеси. Тогда я не хотела признаваться в этом даже самой себе, но эта реабилитационная хрень посланников действительно работает. Мне становится все лучше. Медленно, но становится.

– Ну и славно, – поколебавшись, я заставил себя продолжить. – Факт остается фактом. Я это сделал, потому что ты была мне нужна. Входило в пакет услуг: какой смысл спасать тебя из лагеря, оставив там при этом половину твоей души?

Ее рот дернулся: