Она взяла себя в руки и посмотрела на меня:
– Кодированный сигнал. Договорилась с ними, когда вы с Яном ходили примериваться к «Мандрейк». Сказала ждать отмашки и позже позвонила из своей комнаты в Башне, когда уже была уверена, что мы точно отправляемся в Дангрек, – по ее лицу скользнула улыбка, но голос оставался бесстрастным, как у машины. – Оформила заказ на нижнее белье. По каталогу. Под видом номера – локационный код. Элементарщина.
Я кивнул:
– Ты всегда была кемписткой?
Она нетерпеливо поерзала.
– Я не местная, Ковач. У меня нет никаких политических… У меня здесь нет никаких
– Смахивает на политические пристрастия, как по мне.
– Ну да, здорово, наверное, не иметь никаких убеждений, – она сделала еще несколько затяжек, и я заметил, что ее рука слегка дрожит. – Хотела бы я быть таким же высокомерным безразличным морализатором, как ты.
– Ну это легко нарабатывается, Таня, – я почувствовал, что невольно начинаю оправдываться. – Поработай военным советником у Джошуа Кемпа, когда Индиго-сити разрывают на части массовые беспорядки. Не забыла еще милашек ингибиторов, которых на нас напустил тогда Каррера? Первый раз я увидел их в действии на Санкции IV, когда гвардейцы Кемпа применили их во время протестов торговцев артефактами в Индиго-сити за год до начала войны. Максимальная мощность, непрерывный разряд. Никакой пощады эксплуататорским классам. Поучаствуешь несколько раз в разгоне беспорядков и сразу станешь довольно-таки безразличной.
– И ты, значит, решил переметнуться, – в ее голосе звучало такое же презрение, что я слышал тем вечером в баре, когда она спровадила Шнайдера.
– Ну не сразу. Какое-то время я раздумывал, не убить ли Кемпа, но это того не стоило. Его место бы занял какой-нибудь родственник или другая сука из верхушки. А на ту пору уже стало более-менее очевидно, что война неизбежна. Как говорит Куэлл, эти вещи должны идти своим гормональным путем.
– И это и есть твой способ выжить? – прошептала она.
– Таня. Я с тех пор только и делал, что пытался выбраться.
– Я… – она содрогнулась. – Я же видела все своими глазами, Ковач. В Лэндфолле, во время перестрелки в офисе того промоутера, в Башне «Мандрейк», на побережье в Дангреке, где ты расправился со своими же собственными товарищами. Я… я завидовала тебе. Тому, как ты можешь уживаться сам с собой.
Не найдясь с ответом, я схватился за свой кофе с виски. Вардани, похоже, не заметила моего замешательства.
– А я вот не могу, – беспомощный, обороняющийся жест. – Я не могу выкинуть их всех из головы. Дхасанапонгсакула, Арибово, остальных. Я даже, по большей части, не видела, как они умирали, но они… все продолжают… – она с усилием сглотнула подступивший к горлу ком. – Как ты понял?
– А вот сейчас не отказался бы от сигареты.
Она безмолвно вручила мне пачку. Я прикурил и затянулся, но никакого облегчения не почувствовал. Организм был так измотан радиацией и препаратами Роспиноджи, что было бы удивительно, если бы облегчение вдруг наступило. Привычное действие слегка успокаивало нервы, только и всего.
– Интуиция посланников работает иначе, – сказал я медленно. – Как я уже говорил, было понятно, что что-то не так. Просто не хотелось в это верить. Ты, кхм, ты производишь хорошее впечатление, Таня Вардани. Какая-то часть меня отказывалась верить, что это ты. Даже после того, как ты устроила саботаж в грузовом отсеке.
– Вонгсават сказала… – начала она.