Ломанако шагнул вперед:
– Сэр.
– Ваш нож, будьте добры.
– Есть, сэр.
Надо отдать Каррере должное – он никогда не приказывал своим людям сделать то, чего предпочел бы не делать сам. Взяв у Ломанако вибронож, он включил его и снова пнул Хэнда, перевернув его на живот. Крики Хэнда перешли в кашель, хрип и сипение. Прижав его коленом к песку, Каррера начал резать.
Приглушенный крик Хэнда перешел в визг, когда лезвие вошло в мякоть, и резко оборвался, когда Каррера перерезал позвоночный столб.
– Так-то лучше, – пробормотал командир «Клина».
Он сделал второй надрез в основании черепа – куда ловчее, чем я в офисе промоутера в Лэндфолле, – и выдернул кусок позвоночника. После чего выключил нож, тщательно вытер его об одежду Хэнда и поднялся. Кивнув, вручил Ломанако нож и вырезанный сегмент.
– Спасибо, сержант. Отнесите Хаммаду, передайте, чтобы не потерял. Мы только что заработали премию.
– Есть, сэр, – Ломанако оглядел лица стоявших вокруг. – А… эм-м?
– Ах, да, – Каррера поднял руку. На его лице вдруг проступила усталость. – Это.
Он уронил руку, словно та была ненужным мусором.
Сверху, с погрузочной палубы, раздался хлопок выстрела – приглушенное «бух» и хитиновое шуршание. Подняв голову, я увидел, как на нас летит что-то вроде роя искалеченных нанокоптеров.
Интуиция мгновенно подсказала, что нас ждет, и я принял это со странной отрешенностью. Боевые рефлексы не сработали, наверное, из-за радиационного отравления и тетраметового отходняка. Я успел только посмотреть на Сутьяди. Наши глаза встретились, и его рот дернулся. Он все понял, как и я. Словно на экранах нашего зрения мерцала одна и та же алая надпись.
А потом на нас обрушились пауки.
На самом деле никакие это были не пауки, но так казалось со стороны. Выстрел миномета был сделан почти под прямым углом на малой мощности для более компактного рассеяния. Серые ингибиторы размером с кулак упали на песок, покрыв собой окружность примерно в двадцать метров. Ближайшие к нам ударялись о корпус боевой машины, скользили и пытались удержаться, прежде чем свалиться вниз. Они делали это с упорной сосредоточенностью, о которой я позже вспоминал с усмешкой. Остальные плюхались прямо на землю, вздымая фонтанчики бирюзового песка, и тут же спешили выбраться из крохотных кратеров, напомнив мне крохотных самоцветных крабиков из виртуального тропического рая Тани Вардани.
Их были тысячи.
Мягкие, как плюшевые игрушки, они падали на наши головы и плечи и прилипали, точно приклеенные.