– Ничего похожего на эту технологию я раньше не встречала. И ни о чем подобном не слышала, – она сделала глубокий вдох. – Исходя из того, что мы видели… похоже, марсиане вели войну с кем-то еще.

Над нами снова сгустилось облако тревоги. Его холод пробрал до мурашек и разом оборвал разговор. Тень грядущего и отрезвляющего открытия, на пороге которого стоит человечество.

Нам здесь не место.

Несколько столетий нам позволяли резвиться в трех десятках миров, оставленных марсианами. Но взрослые ушли с детской площадки, и неизвестно теперь, кто может на нее забраться и что он может с нами сделать. День клонится к вечеру, крыши домов темнеют, пустеют окрестные улицы, и неожиданно вокруг становится холодно и мрачно.

– Ерунда, – отрезал Хэнд. – Марсианская цивилизация пала в результате восстания в колониях, это общее место. Гильдия же этому и учит, госпожа Вардани.

– Ну да, Хэнд, – голос Вардани был исполнен бесконечного презрения. – А как ты считаешь, почему они этому учат? Кто, зашоренный ты мудила, финансирует Гильдию? Кто определяет, во что должны верить наши дети?

– Существуют доказательства…

– Вот только не надо втирать мне про доказательства, – усталое лицо археолога вспыхнуло от ярости; на какую-то секунду мне показалось, что она ударит Хэнда. – Тупой ты засранец. Ты-то что знаешь о Гильдии? А я этим занимаюсь всю свою жизнь. Рассказать тебе, сколько находок утаили из-за того, что они не вписывались в картину мира, созданную Протекторатом? Сколько исследователей заклеймили предателями человечества, сколько проектов закрыли исключительно потому, что они не совпадали с официальной линией? Сколько дерьмища извергается из назначенных глав Гильдии всякий раз, когда Протекторат решает отдрочить им, подкинув деньжат?

Этот неожиданный приступ гнева со стороны изможденной, умирающей женщины, казалось, ошарашил Хэнда.

Он неуверенно пробормотал:

– С точки зрения статистики, вероятность того, что две цивилизации одновременно достигнут эволюционной стадии межзвездных путешествий…

Но это было все равно что пытаться обуздать бурю. Переполнявшие Вардани эмоции подействовали на нее не хуже тетрамета. Ее голос обжигал, как удар кнута.

– Ты дефективный, что ли? Или ослеп, когда стоял перед порталом? Это моментальная передача материи на межпланетные расстояния; технология, которую они, уходя, просто небрежно бросили в углу. Думаешь, такая цивилизация ограничится парой сотен кубических световых лет? Орудия, которые мы видели в действии, оперируют на сверхсветовых скоростях. Оба корабля могли прибыть с другого конца галактики. Нам-то откуда знать?

Пола баббл-тента откинулась, в помещение проник дневной свет. Отведя на мгновение взгляд от лица Вардани, я увидел в проеме Тони Ломанако в хамелеохроме с сержантскими нашивками. Он старательно пытался подавить ухмылку.

Я поднял руку:

– Здоро́во, Тони. Добро пожаловать на научные дебаты. Не стесняйся задавать вопросы, если смутят какие-нибудь технические термины.

Ломанако перестал сдерживать усмешку:

– У меня на Латимере сын. Хочет стать археологом. Говорит, что профессия, связанная с насилием, как у папаши, ему не подходит.

– Временный период, Тони. Это у него пройдет.

– Надеюсь, – Ломанако неловко шевельнулся, и я увидел, что под хамелеохромом на нем надет экзокостюм. – Коммандер хочет вас видеть.