– Ты хочешь сказать, помимо его свеженького личика? Ты посмотри на него, Хэнд. Он выглядит лучше, чем маорийские оболочки, а ведь они спроектированы специально для таких случаев.

– Доказательством я бы это не назвал, – задумчиво произнес Депре. – Хотя это и странно.

– Он, сука, врет, – скрипя зубами, выдавил из себя Шнайдер. – Если кто здесь и работает на два фронта, так это как раз Ковач. Да он же лейтенант «Клина», черт подери!

– Не испытывай судьбу, Ян.

Шнайдер уставился на меня, подвывая от боли. Мне показалось, что поющие ветви на другом конце платформы начали ему вторить.

– Дайте мне долбаный бинт, – сказал он умоляюще. – Кто-нибудь.

Сунь потянулась к пачке. Я покачал головой.

– Нет. Сначала пусть скажет, сколько у нас времени до того, как из портала выскочит Каррера. Нужно подготовиться.

Депре передернул плечами:

– Раз мы об этом знаем, значит, мы готовы, нет?

– В случае «Клина» не значит.

Вардани молча подошла к Сунь и выхватила медипак из липучего кармана на ее груди:

– Дай сюда. Если никто из вас, говна в униформах, не собирается этого делать, сделаю я.

Она опустилась на колени рядом со Шнайдером и распечатала пачку, рассыпав по полу содержимое в поисках бинта.

– Пачки с зелеными этикетками, – беспомощно сказала Сунь. – Вон те.

– Спасибо, – сквозь зубы ответила Вардани и впервые за долгое время бросила на меня взгляд. – Что, Ковач? И меня сейчас изувечишь?

– Он бы всех нас продал, Таня. Он уже нас продал.

– Ты этого не знаешь.

– Я знаю, что он без всяких документов каким-то образом смог продержаться две недели в госпитале ограниченного доступа. Знаю, что он без пропуска сумел пробраться в офицерскую палату.

Ее лицо исказилось: