– Может, она тебе завидует.

– Завидует? Мне? Как это?

– Не мне объяснять. Подойди к этому как к одной из своих головоломок. Либо догадаешься сам, либо ответ даст она. Ей решать. Но я не стану тебе подсказывать.

Теперь Лукас небрежно писала и просматривала свои заметки, а Паркер за ней наблюдал. Метод Палмера. Почерк четкий и экономный. Без глупостей.

Паркер положил осколки на смотровой стол, взял бутылочку раствора нашатыря и принялся протирать сберегающие бумажный пепел стекла.

Лукас захлопнула крышку своего сотового:

– Укрытие полностью уничтожено. На пожарище работают эксперты, но там ничего не осталось. От компьютера с дисками ни крупинки.

– А что с домом, откуда стрелял Копатель? – спросил Кейдж.

– Чистяк. На этот раз нашли гильзы, но он был…

– В перчатках, – вздохнул Паркер.

– Никаких следов.

Паркер кончил протирать стекла и занялся документами. Он изучил то, что осталось от обеих страниц. К его глубокому огорчению, превратившиеся в пепел страницы сильно осыпались. Однако на более крупных фрагментах пепла еще можно было кое-что прочитать. Для этого их следовало поместить под инфракрасное освещение.

Паркер осторожно положил листки под инфракрасный излучатель. Взяв лупу, которую нашел на столе, он подумал со злостью: «Копатель только что уничтожил мою антикварную лейтцевскую за пятьсот долларов».

Харди взглянул на листки:

– Он рисовал лабиринты.

Паркер изучил каждый кусочек по отдельности, особое внимание уделив тому, на котором упоминался Театр Мейсона.

– Название объектов, где Копатель уже побывал, читаются четко. Но два следующих… Не могу разобрать. Последний… Записывайте, – попросил он Харди.

Молодой детектив схватил ручку и бумагу:

– Диктуйте.

– Вроде бы «водил тебя…». Минутку, «…водил тебя туда». Затем тире. Дальше «черный». Нет, «к черной». Далее дырка – бумага выгорела.