– Чем… – начинает женщина.

Паф, паф… Он всаживает в нее две пули, она падает на дорожку, он втаскивает тело в пустую ложу. Останавливается у самой портьеры и обводит взглядом зал.

Вот это да. Тут… щелк… и вправду хорошо. Копатель решает, что это место ему все-таки нравится. Темное дерево, цветы, лепнина, золото, посреди потолка – массивная люстра.

Он смотрит, как на сцене танцуют. Слушает музыку. Лезет в щенячью сумку, обхватывает пальцами рукоятку, сжимает левой рукой глушитель. Оглядывает сверху толпу. Все девушки – в розовом атласе, юноши – в синих блейзерах, у женщин белеет кожа в вырезах платьев.

Четыре часа. Часы пикают. Он подходит к перилам, прижимает к глушителю мятый бок сумки, начинает давить на спуск.

Тут он слышит голос. У себя за спиной, в коридоре.

– Мы на него вышли! – шепчет мужчина.

Мужчина рывком раздвигает портьеры и поднимает пистолет. Но Копатель вовремя его услышал. Он успевает метнуться к стене, и пуля агента летит мимо цели. Короткой очередью из «узи» Копатель чуть ли не рассекает того пополам. За первым агентом маячит другой. Копатель убивает и его.

Копатель не впадает в панику. Он никогда не впадает в панику. Ему неведомо чувство страха. Но он хочет стрелять в толпу, а ему не дают. На первый ярус взбегают все новые агенты. На агентах пуленепробиваемые жилеты. Одни в шлемах. У других в руках автоматы, вероятно такие же скорострельные, как его «узи».

Копатель из-за портьеры наставляет сумку в коридор и давит на спуск. Осыпаются стекла, зеркала разлетаются на осколки. Нужно… щелк… нужно стрелять в зрителей. Так ему велено… ему… На какой-то миг у него в голове становится совсем пусто.

Полицейские все прибывают и прибывают. Крики. Сплошная неразбериха.

Копатель снимает глушитель, наводит ствол на люстру. Нажимает на спуск. Рев, как от циркулярной пилы. Пули рассекают стержень люстры, массивное сплетение стекла и металла рушится вниз, накрывает людей. Вопль из сотен глоток.

Обойма пуста, но времени перезарядить нет. Копатель перелезает через перила балкона, зависает на руках, падает с пятнадцатиметровой высоты на плечи крупного мужчины. Оба валятся на пол. Копатель поднимается, и толпа выносит его через запасный выход. Он по-прежнему прижимает к груди свою сумку.

На улице его слепит свет прожекторов и мигалок полусотни полицейских машин и фургонов. Полицейских, однако, мало. Они почти все в театре, догадывается он.

Копатель трусцой устремляется по переулку прочь от театра. Через пять минут он уже шагает по жилому кварталу в своем черном или темно-синем пальто, бережно прижимая сумку локтем к телу.