Толпа, зачарованно притихнув, следила, как карлик медленно опускает факел. Сейчас этот корявый человечек был выше их всех. И Робер видел фанатичный экстаз чистейшего наслаждения в его круглых глазах.

Первая стрела отбила факел, вторая – вонзилась в живот карлика. Он заверещал так, что ударило в уши.

С трёх разных сторон сквозь оцепление рванулись люди. Первую группу вёл Рысь, вторую – Руперт. Гибкий и стремительный Галеон возглавил ближайшую к Роберу – третью. За спиной Галеона мелькали чёрные кудри его подруги-цыганки.

Казалось, мгновенье – и они прорвутся. Но началась свалка. Робер сверху видел, что многие «мирные» жители оказались хорошо вооружены, они скидывали старые плащи и накидки, открывая кольчуги и пластины панцирей. А когда распахнулись окна дворца, и арбалетные стрелы запели в воздухе, Робер понял, что ему обещал король. Это была ловушка, смертельная ловушка для его друзей.

Робер бился изо всех сил, пытаясь хотя бы сорвать повязку с лица. И ничего не мог сделать. Его окружили со всех сторон солдаты короля, но это нисколько не мешало ему видеть.

Галеон всё-таки прорвался к костру. Из-за его спины выскочил бывший священник Рубен в одежде монаха. Он подбежал к Роберу:

– Держись, мальчик, я сейчас, – и принялся резать верёвки. Галеон с парой своих парней и цыганкой прикрывали его.

Вдруг цыганочка словно взлетела, вскинула руки, будто танцуя, и тихо вскрикнула, принимая в себя стрелу, предназначенную Галеону. И в этой кричащей на все лады давке юноша услышал тихий голос любимой. Он ещё успел подхватить её лёгкое тело, когда выгнулся сам от удара мечом в спину. Галеон обернулся, не отпуская свою ношу, и виновато поднял ясные голубые глаза на Робера. Удары мечей обрушились на умирающего, он упал, закрывая собой девушку. Льняной шёлк волос Галеона смешался с тёмными кудрями его цыганочки. Двое парней рухнули следом почти одновременно.

Кровь брызнула из рассечённой спины Рубена.

– Я сейчас… – он пытался подняться и резать верёвки на ногах Робера, слабо царапая цепи. Отрубленная рука выпустила нож…

Робер застыл, его зрение будто бы расширилось. Он вдруг увидел всю площадь и каждую деталь боя в отдельности. Чётко и подробно. Будто сам был всюду, где сражались его друзья.

Каждый меч был направлен в его сердце, каждый удар он принимал на себя.

Это в него, а не в Руперта, вонзились три стрелы, когда он прорвался к королю, вырубая коридор в плотных рядах стражи. Это ему, а не Рыси, подрубили ноги, и он, уже лёжа, отбивал удары мечей, скользя спиной по собственной крови…

Робер не заметил, когда наступила тишина. Может быть потому, что сам почти умер.

Площадь перед дворцом тихо стонала, заполненная трупами и ранеными. Воинов Робера буквально откапывали из-под сражённых ими солдат. И волокли к костру.

Робер с трудом держал голову. Он задыхался. Керок подошёл к нему, содрал тряпку с лица, выдернул кляп. Робер закашлялся, будто стоял в клубящемся едком дыму.

– Отвяжите его! – приказал барон. – Король дарует жизнь Чёрному Ангелу, который только что помог выманить и уничтожить банду разбойников!

Керок приблизил лицо к Роберу, тихо добавил:

– Как видишь, король не позволил тебе остаться чистеньким, Ангел. Добро пожаловать в несвятое семейство…

Если бы не страшная сухость во рту, Робер плюнул бы ему в глаза. Керок понял его взгляд и отшатнулся. Успокаивающе поднял руку: