– Я тоже на что-нибудь пригожусь. Я ловкий. И семьи у меня тоже нет… – и густо покраснел, поняв, что сболтнул лишнее.
Ким, предводитель маленького отряда бывших заключённых, насупившись, посмотрел на воинов:
– Кто ещё хочет пойти с Робером?
Священник Рубен протяжно вздохнул:
– В настоящем войске от меня проку никакого… Я иду с мальчиком.
Подумал про себя: «Старость рядом… А с Робером легче и быстрее можно умереть. Не жилец он на этом свете. С такою болью долго не живут».
Оглядевшись вокруг, самый сильный и умелый воин в отряде по кличке Рысь (на другие имена он не отзывался), почесал длинный тройной шрам на щеке, как от огромной кошачьей лапы, пробасил, растягивая слова:
– Э-эх!.. Ты, Ким, как хочешь, но я с парнем. Надоел ты мне за последние десять лет… Да и за ним присмотр нужен. Так что можешь спокойно отправляться к своей королеве. А я её в глаза не видел, сопли не подтирал, пелёнки не менял…
Ким облегчённо ухмыльнулся, протянул руку диковатому верзиле:
– Вот удружил! А я всё думал, как от тебя избавиться. Ходишь тут, всех локтями задеваешь…
Они схлестнулись руками и неожиданно обнялись крепко и горько.
Беглецы решили забрать с собой не только лошадей, но и загруженные повозки, туда же сложили захваченное оружие и обмундирование, как сказал Ким: «В добром хозяйстве любое барахло пригодится. Нам ещё воевать и воевать». Робер постепенно начал приходить в себя, и ему пришло в голову, что из повозок только одна принадлежала их семье, остальные походили на фургоны цыган. Неужели его друзей ограюили? Выходит, они остановились неподалёку? Он сказар Киму, что неплохо было бы заехать к реке рядом с имением, проверить и, может быть, узнать о происшедшем. Так и решили поступить.
Вскоре отряд, пока ещё единый, двигался лесными тропами в глубину родных лесов Робера к условленному месту, где постоянно должны были ждать люди Милены.
Но… Как будто мало оказалось потерь! Словно огонь не насытился жертвами! Недалеко от горящего дома, на знакомой поляне у реки, пламя пожирало цыганские кибитки, и шатры. Люди в обгоревшей одежде яркими холмиками лежали на земле. Дети и взрослые, знакомые Роберу с детства и незнакомые, зарубленные мечами или проткнулые пиками… Не пощадили никого. Прямо на дороге рядом лежали двое: молодой мужчина с молотом в руке и тонкая девушка с толстой косой из блестящих волос. Каждому из них досталось по три стрелы. Видно, шустрые оба были, с первого раза не убить. Живые, молодые, счастливые… и они не спаслись! Робер запрокинул голову, по щекам снова потекли слёзы:
– Вот вы и вместе, муж и жена… – он ощущал не солоноватость крови в прокушенной губе, а полынно-горькую горечь. И больнее всего было оттого, что он не может отомстить здесь и сейчас.
– Нет, ты мне объясни, кому же прислуживают черти на самом деле? Если врагу рода человеческого, то почему крест святой может отогнать любую нечисть? И почему бог отправляет грешников в ад? Получается, он командует и адом тоже? – Мужчине эти философско-богословские вопросы казались крайне важными. Видимо, выпил он уже достаточно.
Ему с удовольствием и подробно отвечали:
– Ну конечно, бог, как ты знаешь, сильнее дьявола! Намного сильнее! Значит, Он, само собой, сильнее чёртовых прислужников. Вот ты же сильнее какого-нито крестьянина, подчинённого тебе? Верно? И с Господом нашим так же. Ничто не делается без воли его, – монах, пряча усмешку, поучительно поднял грязный палец перед носом лежащего рыцаря.
Пожилой, округлившийся не только в талии, рыцарь из свиты короля Гордона Лекса почтенный сэр Кристофер следовал в собственной телеге, ведя теософские беседы с бродячим монахом. Собеседник ему попался интересный и столь же вольный в суждениях, как и сам рыцарь. По крайней мере, сэр рыцарь так считал. Дорога предстояла дальняя, и теперь сэр Кристофер нисколько не жалел, что взял в деревне попутчика. С разговором и приятелем дорога сокращается, это все знают.
– Многие люди даже не осознают суть христианского учения, – продолжал монах. – Вот, например, я спрашиваю смерда-прихожанина, в кого он верит, он мне отвечает: «В бога!» И всё! В благостного всемогущего и чадолюбивого Бога!