– Кажется… мне удалось туда проникнуть.
Все сразу изменилось. Атмосфера в комнате стала другой: Гренс это почувствовал. Свет стал ярче, запахи острее. Клавиатура застучала громче.
– Я вскрыла жесткий диск, тут две папки с фотографиями.
Она показала на экран с папками:
– Здесь еще один закодированный файл, и в нем намного больше. Но мне нужно время, чтобы его открыть. Поэтому пока будем работать с этими двумя, которые почему-то не закодированы.
– «Плохая девочка»? Вы серьезно?
– Серьезно, Гренс.
Когда Бирте кликнула на папки и их содержимое заполонило экран, стало ясно, как оба родителя направляли процесс, как будто это была занимательная игра. От снимка к снимку все становилось жестче, грубее, грязнее.
Бирте разглядывала комиссара из Швеции, который жил жизнью этой девочки и несколькими часами ранее так красноречиво продемонстрировал свою уязвимость.
– Может, на сегодня достаточно, комиссар Гренс? Вам обязательно смотреть все до конца?
Эверт Гренс с благодарностью встретил ее сочувствующий взгляд.
– Я понял вашу мысль. Это должны делать ваши следователи.
– Не «ваши следователи», Гренс. Это моя работа. Я просидела здесь всю ночь, пока не открыла документы. И теперь мы имеем достаточно, чтобы засадить их обоих за решетку. Распространение – тоже преступление. Но то, что мама с отчимом насильники сами, это еще нужно доказать. До сих пор мы видим только отдельные части тела, но не лица. Где-то должны быть снимки, которые дадут нам больше, я должна их найти. А когда буду уверена, что «родители» надежно заперты и не могут ставить нам палки в колеса, мы приступим к ловле действительно крупной рыбы.
Она постучала пальцем по экрану, как будто преступники сидели там, за стеклом.
– Тех, кого они обслуживали.
Потому что, конечно, это было именно то, чем занимались Хансены.
– Кто делает на этом миллиардные обороты.
Когда в четверть восьмого Бирте разбудила Гренса, прикорнувшего на стуле за ее спиной, беспросветный мрак за окнами сменился серыми рассветными сумерками. Бирте наклонилась к комиссару – достаточно близко, чтобы чувствовать на лице его ровное дыхание, – и слегка потрясла за плечо. В это время она напряженно размышляла над тем, какими из последних своих открытий может с ним поделиться. Что из этого достаточно безопасно для человека, не имеющего сил оставить работу вне досягаемости для личных переживаний.
– Я просмотрела все фотографии и фильмы. Отчим, сам того не подозревая, облегчил нам работу, привязав каждый файл к конкретной дате и часу с минутами. Теперь мы точно знаем время, когда было совершено каждое преступление. С такой информацией нам будет легче добиться обвинительного приговора.