Вместо разговоров о будущем малыше, выбора имени, обустройства детской, хлопот по дому, радости от его приобретения (или обретения Юрой своего родового гнезда) я впадаю в истерику, порчу стены в доме, выдаю чудные сентенции.

Но, понимая, внутренне не принимаю. Мне кажется, Юра мог бы спуститься с сияющих вершин своей непогрешимости, логичности и практичности и прислушаться ко мне, ведь я его жена, мать его детей и женщина, которую он любит уже много лет, на которой счастливо (вроде бы!) женат.

Отношений с ним я не выясняла – это было бы глупо. Не скандалила и не спорила (явных причин нет, муж вел себя безупречно). Когда приходили Агата и мать Юры, я не жаловалась и не поднимала опасных тем. Мы вообще не говорили о доме, о моих «идеях» (по выражению Юры), обходили эту тему стороной, благо, есть о чем поговорить и без этого: беременность, ребенок, состояние моего здоровья.

Мы с Юрой старательно делали вид, что безобразной сцены, завершившейся вызовом скорой, не было. И тетради с записями не было тоже – теперь мне не на что ссылаться. Полагаю, и рисунки Юра выбросил, так что никаких доказательств того, что другие люди наблюдали то же, что и я, не осталось. Я была наедине со своим «умопомрачением», а лестница снова замурована, дверь надежно спрятана – мне муж рассказал. Я равнодушно кивнула.

Юра намекает, что прошлое (читай – мои фантазии о доме) надо оставить в прошлом, двигаться дальше, забыть, не возвращаться к скользким темам. Что ж, имеет право желать этого. Но я устроена иначе. Нерешенная задача для меня вроде заусенца: я вечно «задеваю» ее, она мешает мне жить, не дает покоя.

О выписке, в отличие от большинства пациентов, я не мечтала, но вернуться нужно. Юра разозлился бы, если бы узнал, что я полна решимости докопаться до ответов. Это жизненно важный вопрос: происходящее в доме не отпустит меня, не даст нормально жить.

– Рожать тебе через пять недель, – сказал Юра позавчера.

«Когда я носила Ксюшу, ты говорил «нам рожать», – некстати вспомнила я. Разумеется, не стала ничего говорить.

Ксюша, к слову, охотно осталась в санатории на вторую смену. Судя по тому, как она ведет себя во время видео звонков, дочка всем довольна, нашла кучу друзей и ничуть не скучает по родителям. От этого немного грустно, но хуже было бы, рвись она домой, проводи дни в слезах и тоске по дому и маме с папой.

– Твой доктор считает, оставаться здесь смысла нет: ты и ребенок вне опасности. Но за пару недель до родов, говорит, все-таки нужно лечь в клинику. Учитывая твое психическое состояние…

– Мое – что?!

Юра обсуждал наши семейные дела с доктором?

– Не заводись. Ты нервничаешь в последнее время, разве нет? Они просто считают, что ты будешь чувствовать себя спокойнее под присмотром врачей, не придется спешно ехать в роддом, когда схватки начнутся.

– Хорошо, – не стала спорить я.

Мы подписали договор на оказание медицинских услуг. Там сказано, когда меня ждут в роддоме, кто будет принимать роды и прочее. Прежде такого не было, но Ксюшу я рожала бесплатно, теперь все иначе.

– Ты довольна? – спросил Юра, и я ответила, что вполне.

Меня выпишут послезавтра. Юра недавно ушел, а напоследок сказал, что взял отпуск на то время, когда я буду дома.

– Но мы планировали, что ты возьмешь отпуск после выписки из роддома, чтобы в первый месяц помочь с малышом, – растерялась я. – И с Ксюшей так было.

– У меня останется еще неделя. Потом приедет твоя мать, ты сама говорила. Моя мама тоже может помочь.

– Почему ты раньше не сказал? Мы решили…