Как и ожидалось, убийство насекомых на Поляне значительно ускорило рост боевых навыков. Самой упрямой способностью оказался Мечник: драки с жуками качали его медленно. Впрочем, нечто подобное я и предполагал. Быстрее всего Мечник будет расти в схватках с вооружёнными разумными — не учебных, а реальных битвах.
Остановка в Трёхколесье себя оправдала.
Первой Хоши заметила Энель. Внучка травника бежала нам навстречу, спотыкаясь и путаясь в подоле своего платья.
Сердце сжало внезапной тревогой.
Когда Хоши приблизилась, взъерошенная, перепуганная, с блестящими от слёз глазами, тревога превратилась в страх — колючей, мертвенной удавкой обвивший шею.
Хоши влетела в меня. У неё был безумный, отсутствующий взгляд.
— Дедушку… Дедушку и Айштеру… схватили… Сир приехал, он откуда-то знал, знал про подземелье, проверил его, а оно пустое, приехал к нам, а из собрания кто-то выдал дедушку! И сир приказал… приказал… — захлёбывалась Хоши, — приказал поймать, он хочет отхлестать их плетьми, я побежала, а дедушку уже били, он кричал, чтобы я спасалась, а я, я, я…
Её голос сорвался, и она беззвучно зарыдала, содрогаясь всем телом.
Дополнительная история: Ещё Не Боги
Лейфаэн и сам не мог с уверенностью сказать, зачем прибыл на встречу так рано. Возможно, виновато было предвкушение — давно позабытое чувство, которое неожиданно объявилось вновь, будто старый друг детства, чей облик наполовину выветрился из памяти.
Кровь Лейфаэна кипела. Адреналин, мчавшийся по жилам, требовал действия. Однако поляна оказалась пуста. Лишь тихо шелестели листьями деревья, обступившие её.
Пахло солнцем и луговыми цветами. Терпкий аромат щекотал ноздри Лейфаэна, привыкшего к лабораторной стерильности.
Если Иламидрис не изменит привычке, то опоздает.
Она презирала всё, что посягало на её свободу — в том числе графики и планы. И неважно, что в этот раз время назначила она. С другой стороны, кто знает, как изменили её прожитые годы; последний раз Лейфаэн виделся с матерью около ста пятидесяти лет назад, и уже тогда в её поведении прослеживалась нестабильность. Годы брали своё, неуклонно разрушая нейронные связи в мозге.
Лейфаэн и сам испытывал последствия старения этого предательского комка нервов, заключённого в вечно молодом теле. Последняя трепанация показала, что объём мозговой ткани снизился примерно на семь процентов…
Лейфаэн поморщился, вспомнив о неудачном опыте. Мало того, что ему не удалось скопировать структуру церебрума, которую вывел проклятый Враиль… Мало того, что он потратил впустую десяток лет, выслеживая хитроумного старика… Так тот ещё и дезинтегрировал своё тело, когда Лейфаэн уже готовился праздновать победу.