— Tot! — стукнула по столу чья-то кружка, — Tot! Tot! — подхватили ритм соседи, волной, все убыстряя и убыстряя темп в едином порыве. — Tot! Tot! Tot!

— Das ist eine Provokation… — недоуменно продолжил свою прерванную речь оратор.

Зал заглушил его слова победным ревом:

— Tot! Tot! Tot!

Оратор отшатнулся в глубину сцены, стушевался, разом потеряв в силе и росте, как видно, пытаясь привести новейшую картину мира в соответствие с партийной доктриной. Я уж думал, уйдет, но он справился. Выскочил обратно на край и завопил, перекрывая стук кружек:

— Kameraden! Kameraden! Zu den Waffen, Kameraden!

— Hurra!!! — заорала в ответ сотня натренированных пивом глоток.

— Ой, что сейчас будет! — изобразила фейспалм Саша.

— Уходим?

— Нет уж, давай досмотрим!

Зрелище того стоило. После призыва к оружию оратор отбросил сложные фразы. Под мерную дробь «tot! tot! tot!» он принялся один за другим выкрикивать нескольких простейших лозунгов с рефреном «muss sterben» — должны умереть — евреи, коммунисты, либералы. Все более и более истеричным голосом и, к моему немалому удивлению, это сработало! Публика, те самые сотни самых разных людей, которые пришли в Хофбройхаус за вкусным обедом с кружкой доброго немецкого пива, заединились в безумную толпу.

Кульминация не заставила себя ждать. Оратор выкинул вперед ладонь, выдержал короткую паузу, и отдал приказ:

— VorwДrts!!!

Спущенная с цепи свирепая свора кинулась к выходу, я едва успел оттянуть Сашу в сторону от дверей. В глазах бегущих мимо нас мужчин и женщин не осталось ничего человеческого. Догнать! Убить! Растерзать! Любого, кто окажется на дороге. Несколько минут — и только заставленные тарелками столы напоминали о сидевших тут людях.

Оратор же… аккуратно спустился по приставленной к трибуне лесенке и уселся за ближайший стол. Подтянул к себе чью-то полную кружку, с видимым удовольствием отпил крупный глоток. Воровато огляделся, вооружился вилкой и подцепил ей из чье-то тарелки сочащееся жиром кольцо колбасы.

— Schweinehund! — не удержалась Саша.

— Чудовище, — согласился я. — Да и с Тельманом как-то неудобно получилось.

— Все что ни делается, делается к лучшему, — кровожадно улыбнулась жена.

— Как, ну как?!

— Провидение…