Никто не мог сказать, сколько им пришлось ждать. Казалось — вечность.

Наконец, ворота снова отворились. Хуан Васкес стиснул рукоять меча, так, что побелели костяшки пальцев.

В створе появился человек.

— Это его светлость! — крикнул Николо Империале.

Каэтани был при мече, шлем нёс в руках и вид имел донельзя озабоченный. Хуан Васкес и Николо Империале двинулись ему навстречу. Ворота закрылись.

— Ну что? — не вытерпел де Коронадо, когда от герцога его отделяло шагов двадцать.

— Мы должны вернуться в лагерь и многое обсудить, — сказал герцог, — очень многое.

— Что вы узнали, дон Онорато?

— Они поймали нашего беглого. Этого Вибору или как там его. Мерзавец напал на каких-то купцов, хотел украсть лошадь. Убил пять человек, прежде чем его взяли.

— Ловок! — не удержался Империале.

Каэтани мрачно кивнул.

— Поэтому они и были настроены так враждебно. Сочли нас пиратами, а Вибору уже готовились побить камнями. Я с большим трудом уговорил их отсрочить казнь.

— Зачем вам этот ублюдок? — удивился де Коронадо.

— Сам не знаю, — пожал плечами Каэтани, — всё-таки хочется узнать, почему им так интересовался де Феррера. Хотя, скорее всего, это уже не имеет никакого значения.

— Почему?

— Потому что я узнал, какой сейчас год.

— Какой?

— Вы не изучали древнюю историю, дон Хуан? — спросил герцог.

— Как-то не сподобился, — хмыкнул де Коронадо.

— А вы, сеньор Николо? — Онорато взглянул на венецианца.