– Ничего не ешь и никуда не ходи! – велел голос царевны, и силуэты, будто испугавшись её крика, развеялись прямо в воздухе. Правда развеивались они с определённой очередностью. Двое в дальнем углу справа, двое в левом, пара в ближайшем к моему пуфу, напротив, и последние у самой двери.

– А они останутся здесь, – хмыкнула царевна, – не надейся, что удастся прогуляться по моим владениям. Травники невидимы, но они следят за тобой и сделают всё, что велю им я, их королева.

Сама того не заметив, а царевна вновь себя выдала. Травники.

– Скучающий царь нередко использовал знания травников для того, чтобы игра стала интереснее, – вспомнились слова Леса Лесовича.

Я могу и ошибаться, но что, если окутанные злом травники, и помогли царевне взять под власть ведьму и сотворить столько недоброго? Сама бы в одиночку она никак не справилась. Для воплощения такого масштабного плана требуется волшебство. Настоящее. Травники создали заклинание пыли, из-за которого погиб Горыныч – мне уже совсем не хотелось смеяться – могли придумать и что-то другое.

– Ты поняла? Ничего не ешь и не пытайся выйти. Жди. Скоро я тебя победю.

Так вот откуда, мама из Инстаграма, безграмотность Змеёши! Царская дочь и такая неуч.

– Милый, ставь цветочки левее, – услышала удаляющийся голос царевны. – Не влево, а чуть левее! Не так! Милый! Хоть сама всё делай. Но я не могу! Я должна быть в этот раз особенно красивой. А я ещё не наложила мейкап!

Точно гостит у нас. Вряд ли в сказке даже слово подобное слышали.

– Аккуратнее с розами! Они же нежные! Не ломай их шипы! Они должны быть шипастыми!

Голос замолк, и как я не ждала, а так ни единого слова от самого принца не услышала. Немым она его что ли сделала? Или поработила всю волю?

Взглянула на листок в руке и только хотела спросить для чего он, как запоздало прилетело:

– Я из-за тебя всё позабыла! Листок, Маша, для завещания. Заполни его. Тебе отдавать особо нечего, но глаза твои мне нравятся. Их завещай!

Мне оставалось лишь хлопать этими самыми глазами, глядя в зеркало на собственное отражение, потому как большей наглости я в жизни не слышала. Назло потянулась к крекеру. Я ведь не завтракала. Только коснулась пакета, и стены сотряслись от жуткого:

– Я же велела не трогать! Это моё! Я в каждом зале оставляю для себя сюрпризы! Сейчас же убери руки!

На меня повалил дым.

Ну и ладно. Поем после победы, – пообещала страдающему желудку и, разгоняя дым, осторожно поднялась с пуфа.

– Разрешаю пройтись по залу и полюбоваться моими статуями. Но за дверь ни-ни.

Какие мы добрые…

На первый взгляд зал не был огромным. Но на второй он удлинялся и расширялся с каждым моим шагом: ходить не переходить. И я, почувствовав любопытство и силы, ну и дискомфорт от сидения на грязном пуфе, решила пройтись.