Иван

Трегубов, прежде чем отправить телеграфные запросы, поинтересовался: в каких городах он сможет получить ответ. В Рыбинске была связь с Петербургом и Ярославлем, далее телеграф был в Ярославле, а затем в Костроме имелась связь с Ярославлем и Нижним Новгородом. Но один ответ от полицейского управления Петербурга он получил сразу: Синицын Сергей Иванович был уволен со службы в Москве за неподобающее поведение. Понимай, как хочешь, что это за неподобающее поведение. Но главный вопрос был в том, зачем Синицын его обманул? Получается, что агент не вернулся на службу в Петербург, и никакого дела он вести не мог. Но почему он соврал Ивану? Какой в этом прок? Почему не сказать правду? Сел ли он на пароход? Что, если сел и был убит, а убийца избавился от его тела, как хотел избавиться от тела князя? Но по какой причине? Может, Синицын знал убийцу? Сергей Иванович был опытным агентом и хорошо знал преступный мир Петербурга. Синицын сел на пароход, и убийца опознал агента, и предпринял шаги, чтобы избежать разоблачения. Из этой версии следует, что убийство князя было задумано до того, как он сел на пароход, а пароход выбран, как место преступления, чтобы легче было скрыть само убийство. Например, утопив тело. Только случайность помешала этому плану, и они узнали, что князь Кобылин был задушен, а не утонул, выпав за борт. У Ивана стала вырисовываться пока ещё смутная гипотеза происшествия. Первый раз за много лет он пожалел, что рядом с ним нет Столбова, тульского пристава, который многому его научил. Илья Петрович был мастер в проведении допросов и наверняка узнал бы больше, чем он. Так думал Трегубов. Он был уверен: что-то могло ускользнуть от него, поскольку ещё не обладал таким многолетним опытом, как Столбов, видевший некоторых людей словно насквозь. Иван же пока не знал на кого и думать, у него даже не было подозреваемых.

Но, если предположить, что убийство было задумано заранее, значит, и его причину нужно искать в прошлом пассажиров. Он сделал несколько запросов по телеграфу. Кроме того, попросил помочь с информацией своего друга, Стрельцова. Однако, если не думать сейчас о мотивах преступления, сама реализация преступного плана прошла у него на глазах. Это означает, что он имеет возможность разобраться во всём самостоятельно, если приложит усилия и голову. Но кто же это может быть? Демьянов соврал, что его не было на палубе. Его видели и доктор, и Ольга. «Ольга, – вздохнул Трегубов. – Что делать с этой девочкой?» Неприятные воспоминания накрыли его фантомной болью в животе. Там, куда много лет назад угодил нож.

«Вы очень симпатичный и добрый человек, – так потом она сказала, – Вы мне правда нравитесь. Но прошу Вас понять, что мне также нравится преподавать в гимназии, и я пока не хочу оттуда уходить. А если когда-нибудь захочу, то мне и моим детям будет нужен надёжный человек, за которого я буду спокойна, что однажды ночью его не зарежет преступник или просто какой-то пьяница».

Так она тогда сказала. Иван с усилием стряхнул тяжелые воспоминания и вернулся к убийству на корабле. Помимо Демьянова был ещё Васильков. Ни одной картины художника никто не видел, как никто не видел, что он в принципе рисует. Может он не художник? Не тот, за кого себя выдаёт? Зачем он рассказал Трегубову о конфликте с Кобылиным? Такое обычно скрывают. Чтобы усыпить внимание? Мол, смотрите, мне скрывать нечего. Кто ещё был подозрителен? Снова по какой-то причине в голове возникла картинка, как Бибиковы вдвоем душат отставного полковника. А, может, это кто-то из моряков или грузчиков, официант? Нет, официант был в ресторане у всех на виду. А где был капитан? Да, нет, что за мысль? Такого быть не может, отбросил эту идею Иван.

Размышляя, он вышел на набережную, отделанную гранитом. «Вид был бы прекрасным и умиротворяющим, если бы не активное движение людей вокруг многочисленных пристаней и кораблей на Волге,» – подумал Трегубов.

– Как Ваши успехи? – услышал он уже хорошо знакомый голос Коновалова.

Иван повернулся и увидел Григория, Всеволода и Ольгу, возвращавшихся с прогулки. Невольно он посмотрел на девушку и на это раз обратил внимание, как быстро она опустила глаза, густо покраснев при этом.

– Пока таковых нет, к сожалению, – откровенно ответил Иван.

– Ничего, без усилий нет успеха, как говорится, а усилий Вы прикладываете много. Придёт время, и разберетесь.

– Будем надеяться, что удастся сделать это до Нижнего Новгорода.

– А если нет? – спросил Всеволод.

– Если нет, то вмешается полиция, и пассажиров временно задержат, возможно, вместе с пароходом.