– Нет, – засмеялся Арсений, – как можно обсуждать такую ерунду.

– Думаю, что для господина художника это не ерунда.

– Да нет же, – продолжал студент, – сейчас наступил решающий момент, вот о чём мы говорили. Этьен был за границей и многого не знает.

– Какой такой решающий момент? – спросил Иван, пробуя температуру чая, который принёс официант.

– Момент, когда крестьяне, наконец, поймут, как их угнетают помещики и самодержавие. Смотрите, в стране голод, но только у крестьян, а не у господ. Хлеба нет у тех, кто его и выращивает. Крестьяне всё поймут и присоединятся к пролетариату.

Иван удивился, что Арсений затеял такой разговор при нём, зная, что он – представитель власти. Может, он это специально делает, дразнит? Трегубов посмотрел на художника, тот сидел молча, отдав инициативу в разговоре молодому студенту.

– Я не совсем Вас понимаю, – проговорил Иван, чтобы окончательно определиться с Арсением – Вы что же, поддерживаете террористов, народовольцев? Поддерживаете Шевырева и Ульянова, которые хотели убить императора?

– Нет, – ответил Арсений, – «Народная воля» в прошлом, как и их действия, так могут себя вести недалёкие идиоты. Они получили то, что заслужили!

– Как же нужно вести себя умным людям? – немного успокоился Иван.

– Социал-демократия, вот что сломает хребет тирании. Слышали о таком?

– Что-то слышал. «Освобождение труда», так, кажется, называется?

– Да. В том числе, они. Нужно не заниматься глупыми единичными акциями по устранению лиц, олицетворяющих тиранию. Нужно поднимать пролетариат и крестьянство на борьбу с самой тиранией. А для того, чтобы народ перешел к реальным действиям, нужно, чтобы он осознал, кто его настоящий враг.

– Но мне казалось, что Засулич и Плеханов в Швейцарии?

– Они да, но остальные здесь. В Москве, Киеве, Тифлисе, в Туле…

– Даже в Туле? – удивился Иван.

– Даже в Туле. Это – начало конца самодержавия, – пафосно заявил Арсений.

– И Вы думаете, что голод Вам поможет? – спросил Трегубов.

– Не поможет, – закончивший обед Арсений встал и наклонился к Ивану, – а уже помогает.

Молодой человек отвернулся и медленно ушёл, оставив за столом, сидящих в недоумении, судебного следователя и художника.

– Этьен, скажите, пожалуйста, что это сейчас было? – спросил Иван.