А наутро блюдце оказывалось пустым.

Иногда Юджину снился подвал, в котором он родился и рос, снились закопченные котлы и невыносимый жар плиты, снились орущие и гогочущие тетки в заляпанных салом платьях, снились волосатые лапы главного повара и его злобный голос: «А, вот ты где, пащенок! Ну-ка, поди сюда, негодяй! Будешь еще даром хлеб жрать, холера ходячая?»

Он кричал во сне и просыпался с падающим сердцем, понимая, что все это не было бы сном, не будь у него такой сестры. Тогда он начинал молиться, чтобы она не умерла и не вышла замуж: «Потому что, Господи, у меня нет никого на свете, кроме нее!»

Но Кристина и не думала умирать или выходить замуж, и только однажды серьезно заболела, заразившись оспой от благословения бродячего монаха.

Даже старый барон, без памяти любивший дочь, побелел и попятился, увидев, что это за болезнь — «черная смерть», как ее называли повсюду. Нянька Кристины наотрез отказалась подходить к постели: «Все равно, хоть убейте, лучше умру не от этого!»

И Юджин с бароном две недели не отходили от умирающей, и когда один из них засыпал, его сменял другой.

Кристина встала, и никто в замке больше не заболел — должно быть, помогла святая вода, спешно доставленная по приказанию барона из Шутанны…

С тех пор барон стал по-другому посматривать на своего нежданного сына и однажды даже дал ему подержать свой боевой меч. Все-таки он был добрый человек, этот барон. Может быть, Юджин сумел бы привязаться к нему, если бы только смог перестать бояться…

Но робость сидела в нем неискоренимо, и всегда получалось так, что верх во всех играх брала Кристина, а он подчинялся ей — радостно и охотно.

Три недели тому назад она приволокла откуда-то громадный лук и пучок стрел и потащила брата во внутренний двор испытывать оружие.

Как они ни старались, им удавалось натянуть тетиву лишь чуть-чуть, а лук приходилось упирать нижним рогом в землю, чтобы не немела рука.

— Стреляй в вертушку! — велела Кристина, кивнув на флюгер на крыше самого высокого сарая.

Юджин опасливо огляделся по сторонам.

— А… если попаду?

— Ты и должен попасть! — нетерпеливо сказала Кристина. — Ну, стреляй!

— Собью же! — пробормотал Юджин, переминаясь с ноги на ногу. — Влетит от барона…

— Ры-ыцарь! — протянула Кристина и взяла у него лук. — Все равно не попадешь! Ну-ка, дай мне…

— Попаду, отдай! — разозлившись на насмешку, Юджин попытался отобрать у сестры лук, но она саданула его локтем и стала натягивать тетиву.

Тетива натягивалась почти незаметно, с жутким капризным скрипом, но Кристина упорно тянула, закусив губу и прищуренными глазами глядя на цель. Ее босые ноги прочно упирались в землю рядом с нижним рогом лука, платье, порванное во время недавнего похода к Волшебному Дубу, билось по ветру, светлые, вечно спутанные волосы падали на глаза…

— Ап! — крикнула она и спустила тетиву.