— А ты сумеешь?

— А чего там… мы с Агнюшей, — от тепло и нежно посмотрел на девушку, — уже один мессер у немцев угнали. Прямо из под носа.

— Да не уж-то? Мессер?! Прямо из-под носа?! — капитан, всё ещё не веря, перевёл взгляд на Агнию.

Та молча кивнула, подтверждая сей героический факт.

— Ну, если так… оно конечно. Вот только как бы вас свои не сбили…

— Да не собьют! Мы аккуратненько, на бреющем! — рассмеявшись, Андрей провёл ладонью, показывая, как он полетит, — ты бы, Степан, дал бы распоряжение водителю, чтобы, когда мы будем проезжать мимо немецкого аэродрома, он на четверть часика тормознул — мне же надо там осмотреться, прикинуть, смогу ли самолёт в воздух поднять. А вдруг не смогу? А машина уедет? Не пешедралом же нам дальше топать?

Капитан почесал затылок, поправил шапку, решительно сказал:

— Пойдём, сейчас распоряжусь.

***

— Ну ладно, давайте прощаться. Увидимся ли ещё? — комбат смотрел на стоявших кучкой Андрея, Агнию, Пашку и Антонину.

— Увидитесь, увидитесь! — рассмеялась Агния. Потом вдруг приблизилась к Степану почти вплотную, и негромко, на ухо, как самое сокровенное, сказала, понизив голос:

— Я про Веруську твою тебе серьёзно сказала. Гляди, не упусти! Как только война закончится, сразу ей пиши, и вызывай к себе. Запомнил?!

Пытливо вглядываясь в её большие карие глаза, двадцатидвухлетний командир батальона твёрдо кивнул. Агния улыбнулась в ответ, ободряюще хлопнула его по спине, и сказала на прощание загадочную фразу:

— Расскажи ей обо мне. Скажи, что меня звали Агния. Может, она меня вспомнит…

Обнялись, попрощались, расселись в кузове среди нескольких завёрнутых в брезент пулемётов, миномётов, и противотанковых ружей, отправленных в ремонт. Агния и Антонина отказались садиться в кабину, и поехали вместе с парнями в кузове.

Видавшая виды полуторка, натужно взвыв мотором, тронулась с места и поскакала по ухабам…

***

— Ну что, Пичуга? — Пашка толкнул задумавшуюся Агнию в бок, — сыграй нам что-нибудь, а? Всё веселее ехать будет!

— Что же тебе сыграть?

— А про танкистов!