— Что ж, — говорит Ларсен, — вне всякого сомнения, дом Фредрика Стууба кто-то обыскивал, но это ты и без меня знаешь.
— Можешь сказать, что́ там пропало?
— Нет, не могу.
— То есть? Ты ведь должен был сделать тот или иной вывод.
— Ничего там не пропало. Или, может, пропало, но мы не знаем, что именно. Во всяком случае, тот, кто обыскивал дом, не интересовался ни антиквариатом, ни серебром, ни искусством. А этого добра, если хочешь знать, в доме полно. Похоже, хозяин был коллекционер или получил неплохое наследство.
— Мобильник не нашли? По словам сестры, у него был телефон.
— В доме его точно нет. Наверно, Стууб взял его с собой, когда пошел в лес, а когда его столкнули с обрыва, аппарат выпал из кармана. И лежит сейчас на дне карьера. Но распечатку звонков мы все равно получим.
— Я поговорю с дежурным прокурором, чтобы он направил запрос в “АО Тел”, — решает Карен. — Только вот разыскать людей будет непросто.
— Уму непостижимо, как это целый народ одновременно отправился на долгие выходные, — говорит Ларсен.
Брудаль что-то бормочет в знак согласия и тянется за соусником.
Карен со вздохом откладывает нож и вилку.
— Компьютер не нашли? Тогда, наверно, кто-то его умыкнул.
— Не иначе, за компьютером и охотились. Если он у него был, конечно.
— Думаю, наверняка был. Фредрик Стууб преподавал в Университете Равенбю, как я только что узнала.
Кнут Брудаль фыркает:
— Ты переоцениваешь естественников, Эйкен. Я встречал в Равенбю таких, что даже мейл послать не умеют. Не из молодых, понятно, но Стууб уже несколько лет был на пенсии. Человек старой закалки, по словам Свена Андерсена, малость с чудинкой на старости лет. В общем, вполне симпатичный.
— Почем ты знаешь? Неужто и с покойниками теперь разговариваешь? — смеется Сёрен Ларсен.
После секундного замешательства Брудаль отвечает:
— Андерсен рассказал, ясное дело. Я у него несколько часов пробыл. Он далеко не глуп для здешнего уроженца.
Сёрен и Карен переглядываются. Вообще-то не в привычках судмедэксперта положительно отзываться о других. Во всяком случае, о ныне живущих.