Дункан Маккей не сидел в гостиной Кэтрин.

Она сидела в его кресле.

Он имел полное право выбросить этих поп-соек на их тщательно накрахмаленные задницы. Но он этого не сделал.

- Итак, - сказал Тивертон после слишком долгого разговора о своей мельнице в Беркшире. - Что вы думаете о цветах? -  Он поднял руку, чтобы обнять цветущую комнату.

- О, - сказала Кэтрин. - Они просто прелесть. Просто прелесть.

- Неужели?  - Спросил Дункан. Он все еще сидел рядом с ней, и ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

- Они просто прелесть.

- Но ты же не любишь розы.

Ее сердце дрогнуло. Ах милый. Ну и зверь. - Она нахмурилась. - Я не испытываю к ним неприязни.

- Ты же сама сказала, что они тебе не нравятся. - Дункан повернулся к Прюблу. - Разве она не говорила, что они ей не нравятся? Я был уверен, что слышал именно это.

- Она действительно так и сделала.

- Ну, я говорю, - пробормотал Тивертон. - Я приношу свои извинения.

О, черт возьми! - Нет нужды извиняться, лорд Тивертон, уверяю вас, розы просто восхитительны—

- Но они заставляют тебя чихать.

Разве это невежливо-пинать кого-то на утреннем везите?

Хотя, учитывая ее воспитание и тщательную подготовку, было гораздо более вероятно, что она просто поскользнулась.

Как бы то ни было, Дункан не был напуган. На самом деле он мог бы рассмеяться.

- Я помню, когда ты была девочкой, ты предпочитала вереск причудливым цветам.

- Вереск? -  Прейбл попятился. - Такое вульгарное растение.

Вульгарное? Кэтрин вскочила на ноги. - Это прекрасный цветок. Красивый и благоухающий. Да ведь он растет в диком виде на холмах высокогорья, целыми массами пурпурных, зеленых и желтых цветов.—