Мир Кэтрин Росс переворачивается с ног на голову, когда её брат проигрывает состояние и поместия в карты. Её брату грозит опасность попасть в Ньюгейт, а самой Кэтрин оказаться на улице. Но тут на пороге их дома появляется Дункан Маккей, которого когда-то очень любила Кэтрин. У него есть план - он спасает её брата взамен на её руку и сердце.
ШОТЛАНДЕЦ ГОВОРИТ, ЧТО ДА.
Сабрина Йорк
Глава Первая
- Лорд Тивертон, вы слишком забавны, - сказала Кэтрин. Ей было больно притворно хихикать. Она так ненавидела хихиканье. И Тивертон
Она бросила взгляд на Элизабет, стоявшую рядом с лимонадным столиком, и та сочувственно захлопала ресницами.
Или, возможно, забавляясь затруднительным положением Кэтрин, негодяйка.
Хотя Элизабет Сент-Клер была замечательной лучшей подругой, она была печально известна тем, что получала слишком много удовольствия от неудобств своей подруги. По крайней мере, когда дело касалось высокомерных, пускающих слюни лордов. И действительно, их было слишком много.
Это не должно быть чем-то ужасным, когда лорд королевства видит ее. Особенно такого богатого лорда, как Тивертон.
Но он считал свои пыльные шутки забавными.
И у него действительно была склонность брызгать слюной, когда он говорил.
И от него действительно пахло старым сыром.
Хотя Кэтрин была в том возрасте, чтобы выбрать себе мужа, и занимала такое положение, чтобы выбрать почти любого по своему вкусу, Тивертон не был таким человеком. Ни один из мужчин, которых она встречала, не был похож на этого человека.
Все они были гарцующими попинджеями, землевладельцами, которые, казалось, интересовались только лошадьми и азартными играми.
Ни один из них не был высоким и мускулистым.
Ни у одного из них не было очаровательной ямочки прямо на подбородке, или танцующих голубых глаз, или улыбки, которая всегда слегка наклонялась влево. Ни один из них—
Выпрямив спину и проглотив слегка горьковатый привкус во рту, она вновь сосредоточилась на птичьих чертах лица Тивертона и его редеющих светлых волосах. Ее напряженность едва ли была вынужденной. Но прежде чем она успела придумать какой—нибудь глупый вопрос, который мог бы задеть его алчное самолюбие, он заметил друга, махавшего ей рукой с другого конца бального зала.
- О, я говорю. А вот и Прейбл. Вы извините меня, дамы? - спросил он, хотя это был едва ли вопрос, так как слова слетели с его губ, когда он рванулся прочь.
Элизабет вздохнула, довольно мелодраматично, если можно так выразиться. - Ну, это уже было унижением.
Кэтрин резко повернулась к ней. - Так ли это?