- Ох уж этот юношеский идеализм, - крутанул он зрачками глаз по белкам и поставил их на место. – Шилла, у тебя тут молодой человек, у тебя тут друзья. Тут твоя жизнь.

- Ты моя жизнь! – крикнула я громковато для зала, так что на нас даже посмотрели проходившие мимо. Я спохватилась и притихла. Слезы подступали к моим глазам. – Что мне тут без тебя? Ты… ты же знаешь…

- Я не люблю тебя, Шилла, – жестоко и беспощадно изрек он. Дэниэл шумно выдохнул, поставив руки в бока и отведя лицо в сторону от нас. Я открыла рот, но рыдания начали хлюпать против моей воли. Зачем он так?

- Я знаю, знаю, что не любишь… но у меня есть шанс, я же знаю, - проклятые слезы, они всё-таки потекли! Нет, нет, как вы смеете? Предательницы-слезинки! И нужно им было именно сейчас показать мою слабость, когда я хочу быть сильной? А я сильная, а не жалкая. Жалкую Хим не полюбит. – Я же больше не буду проституткой, и в школу вернусь… точно, я же могу пойти в школу в Нью-Йорке! Я буду учиться, Хим…

- Шилла, прекрати плакать, прошу тебя, – его челюсть побелела от напряжения, он отвел глаза, чтобы не смотреть на меня. По-моему, ему больно стало. Не неприятно, а именно больно.

- Я не плачу! – с громким всхлипом попыталась отрицать я.

- Шилла, если ты не перестанешь плакать, я никуда не улечу, меня посадят и грохнут, – попытался он своеобразно меня успокоить или даже пошутить. Я спешно вытерла слезы с щек, но на них появлялись новые. – Я… я не хочу быть причиной твоих слез, я не могу видеть твои слезы…

- Это не из-за тебя! – солгала я, затряся головой. Химчан нервно потопал одной ногой и, не выдержав, резко вышел вперед и дернул меня на себя, уткнув лицом в своё плечо. – Правда, не из-за тебя… лети, ты спасись, главное!

- Шилла, тебе со мной никогда не будет хорошо. Я плохой, я жестокий, я отвратительный. Я так или иначе буду делать тебе больно, даже неосознанно, я ничего не могу дать тебе и обещать, я преступник, беглец. Забудь меня, пожалуйста, забудь и всё! – он говорил это, а сам гладил меня по голове, прижимая всё сильнее.

- Никогда! Не забуду! Я прилечу следом, найду тебя! Я буду ждать, когда ты меня полюбишь. А ты полюбишь, слово Шиллы! – я вцепилась в него мертвой хваткой, понимая, что надо отпустить его, но тело будто свело предсмертной судорогой. Оно очерствело, не желая отходить от Химчана. Он поднял лицо и обратился к Дэниэлу.

- Пожалуйста, позаботься о ней и Херин. Я… - он протянул руку и Дэниэл с готовностью пожал её. – Я желаю тебе счастья с сестрой, – тот не успел улыбнуться, как Химчан ровным тоном без перепадов добавил, – но если ты, скотина, её обидишь хоть раз, мне терять нечего. Я тебя за яйца прибью на том же месте, где поймаю.

- Спасибо, – мягко, без обид усмехнулся тот, – ты хороший парень.

- Строить из себя саму добродетель – это тоже одно из обязательных условий образа злодея, – Химчан прищурил глаза, оценивая визави, и тот, кажется, тоже казался ему отличным индивидом.

- Это же из книги Ким Сынока? – определил Дэниэл.

- Именно, - Химчан, наконец, попытался отвести меня от себя. Это у него не вышло, несмотря на то, что он потянул очень сильно. - Шилла, мне пора! – Я закивала, но пальцы не разнимались. – Шилла!

- Обещай, что дашь себя найти, что дашь какой-то знак, что не исчезнешь… Хим, обещай! – Он дернул меня ещё раз, но я приникла к его груди с прежней настойчивостью.

- Шилла… я сказал тебе, что не могу тебе ничего обещать. И не буду. Дэн, забери её! – Теперь меня не только отпихивали, но и отдирали с другой стороны. Нехотя размыкая пальцы, я едва не порвала куртку Химчану. Ногти впились в неё и желали врасти в эту плоть, стать неразделимым целым.

- Хим… - Дэниэл резко дернул меня и я окончательно потеряла соприкосновение с Красной маской. – Хим!

Всё ещё недвижимый, он слегка пошатнулся от рывка. Наши глаза встретились, уже на расстоянии. Меня держал Дэниэл, чтобы я не сорвалась и вновь не бросилась вперед. Наши взгляды остановились друг на друге, замедлив всё вокруг. Я всегда смеялась над этим эффектом в фильмах, когда всё словно замирало вокруг главных героев, но сейчас я ощутила именно это. Всё вокруг никуда не спешило, ползло, и только наши жизни летели, неслись, не могли затормозить и помиловать нас. Меня, моё сердце. Время уже построило эшафот для него.

- Шилла… - с придыханием, как будто пересохшим горлом, произнес он, всматриваясь в мои плачущие, мокрые немигающие глаза, боящиеся закрыться хоть на миг, чтобы не потерять его. Химчан внезапно улыбнулся, так спокойно, так радостно, так тепло, что и слезы иссякли ненадолго. – Шилла, спасибо. Я, наконец-то, кто-то…